Всторический опыт показывает, что людей, ищущих убежище в других странах из-за политических или религиозных преследований, общество и власти принимающего государства, как правило, редко встречают с распростертыми объятиями. Когда после революции и Гражданской войны в начале XX века Россию покинули почти 3 миллиона человек, большинство из которых направились в Европу, европейцы придумали способ облегчить бремя своих расходов и создали при Лиге Наций международную систему поддержки беженцев. Так вынужденные мигранты впервые стали предметом заботы всего мирового сообщества. Впрочем, жизнь их от этого легче не стала. Население принимающих стран с явным неудовольствием смотрело на перспективу делить с чужаками ресурсы страны и зачастую видело решение проблемы в возвращении беженцев обратно на родину. Многие страны и вовсе чинили мигрантам препятствия, не давая им разрешения на въезд.

Даже известия о массовых гонениях евреев гитлеровцами перед Второй мировой войной не стали основанием для пересмотра подобной политики. К мигрантам продолжали относиться с настороженностью и недоверием. В результате проблема беженцев так и осталась одной из важнейших для мирового сообщества, а со временем начала играть существенную роль в отношениях между государствами и наложила серьезный отпечаток на всю систему международных связей.

После Второй мировой войны мир столкнулся сразу с несколькими конфликтами, сопровождавшимися масштабной миграцией населения. В 1947 году разделение Британской Индии на Пакистан и Индию привело к кровопролитным этнорелигиозным столкновениям. Около миллиона человек погибло, еще более 18 миллионов оказались вынуждеными переселенцами. Мусульмане преимущественно бежали в Исламскую Республику Пакистан, который, в свою очередь, покидали приверженцы индуизма и других верований. По сути два новых государства обменялись частью населения, но неготовность их властей справляться с миграцией такого масштаба привела к взрыву насилия.

Спасательный круг

Социально-экономические последствия еще долго давали о себе знать в обеих странах. Так, благодаря беженцам население индийской столицы Дели всего за несколько лет увеличилось вдвое – с одного миллиона в 1945 году до двух миллионов в 1951-м. При этом индийские власти вынуждены были не только давать кров нуждающимся, но и реализовывать дорогостоящие программы в сфере здравоохранения и образования.

В это же время в результате арабо-израильских войн появились палестинские беженцы, то есть арабы, которые покинули районы Палестины, перешедшие под контроль Израиля. Большинство из них осело в соседних странах – Иордании, Сирии и Ливане. Между тем и на палестинских территориях в секторе Газа и Западном берегу реки Иордан до сих пор существуют лагеря беженцев.

Проблема палестинских беженцев по-прежнему является камнем преткновения в отношениях Израиля и арабского мира. Интересно, что ООН считает беженцами не только палестинцев, покинувших свои дома в период арабо-израильских войн, но также их детей и внуков. Такое правило распространяется только на палестинцев. В итоге потомки беженцев, родившиеся уже за пределами Палестины, также получают статус беженца и могут претендовать на возвращение. Тель-Авив с этим категорически не согласен, поскольку опасается кардинального изменения демографической ситуации в стране. По данным ООН, численность палестинских беженцев сегодня составляет пять миллионов человек, в то время как население Израиля равняется семи миллионам, из которых полтора миллиона – израильские арабы.

Поскольку беженцы стали неизбежной составляющей любого современного военного конфликта или социально-политического потрясения в государстве, ООН одним из первых своих документов приняла Конвенцию о статусе беженца. Присоединившиеся к ней страны должны предоставлять беженцам равные права с другими иностранцами, обеспечивать их особыми транзитными документами или давать гражданство в льготном порядке. Любой человек, ищущий убежище, не может быть выслан обратно в страну происхождения.

По данным ООН, сегодня в мире более 42 миллионов беженцев. Вследствие войн и конфликтов за пределами своих стран находятся свыше 12 млн. человек, остальные перемещаются внутри государства. Большая часть лишившихся домов лиц сосредоточена в Африке и Азии, но несколько сотен тысяч ежегодно проникают в развитые страны. Например, США каждый год принимают от 150 до 300 тысяч беженцев со всего мира, Германия – около ста тысяч, а Франция, Италия и Финляндия от тридцати до сорока тысяч. При этом международные организации часто обвиняют Запад в излишне жестком подходе в предоставлении статуса беженца. Многие страны мира, присоединяясь к международным конвенциям о защите беженцев, понимали, как необходима помощь миллионам ни в чем не повинных людей, но внутренне они никогда не могли отделаться от мысли, что беженцы – это едва ли не самое суровое испытание, которое может выпасть на их долю.

Сотрудники Управления верховного комиссара по делам беженцев ООН признают опасность, порой исходящую от масштабных наплывов мигрантов. Именно поэтому они призывают государства активнее участвовать в решении связанных с ними проблем. Ведь беженцем может стать практически любой человек. От большевиков из России бежали и представители правящих кругов, и военные, и писатели, которые потом становились нобелевскими лауреатами. От Гитлера спасались многие ученые, а с приходом в Восточную Европу коммунистов статус беженца на Западе получили в том числе родители известного финансиста и филантропа Джорджа Сороса, а также Мадлен Олбрайт, первой в истории США женщины, занявшей пост государственного секретаря страны.

Сначала подписав Конвенцию ООН по беженцам, а затем приняв соответствующий закон, Казахстан взял на себя обязательство разделить бремя мирового сообщества в решении проблем вынужденных переселенцев. Таким образом, он встал в ряд тех стран, которые потенциально могут рассматриваться беженцами как тихая гавань, где можно переждать бурю. В то же время понятно, что на такой шаг Астана пошла во многом и из-за международного давления в преддверии своего председательства в ОБСЕ. На протяжении нескольких лет казахстанские власти не спешили принимать «Закон о беженцах». И это было вполне объяснимо, поскольку с учетом географического расположения республики, ее близости к потенциально нестабильным районам планеты, а также странам с усиливающимся демографическим давлением всегда существовала опасность того, что страну захлестнет неконтролируемый поток беженцев или трудовых мигрантов.

Явная и скрытая угроза

В ООН любят рассуждать, что вынужденные мигранты – это не всегда вызов государству и обществу. К примеру, такие политические беженцы, как бывший российский олигарх Борис Березовский и другие состоятельные предприниматели из СНГ, которые по тем или иным причинам бежали на Запад, вряд ли представляют какую-то серьезную проблему для новой родины, кроме, быть может, дипломатической. Эксперты указывают и на вполне успешный эксперимент с адаптацией иракских беженцев в Иордании.

Перед началом американской интервенции в Ирак в 2003 году иорданцы готовились к тому, что беженцы лягут дополнительным бременем на государственный бюджет и призывали на помощь Саудовскую Аравию, Кувейт, ОАЭ и США. Вопреки ожиданиям рост экономики в 2005 году составил не менее 7 проц., а цены на недвижимость в Аммане выросли вдвое. Свою лепту в экономическое развитие страны внесли и тысячи состоятельных иракских беженцев, построивших для себя целые районы с роскошными виллами и домами.

Следует отметить, что официально зарегистрированные в Казахстане 622 беженца тоже неплохо приспособились к нашим реалиям, и их присутствие практически не ощущается. Большинство получивших у нас статус беженца – это люди, прибывшие из Афганистана, но они, как правило, получили высшее образование в Советском Союзе. Оказавшись в Казахстане, они открыли небольшие фирмы, работали в больницах и школах, торговали на базарах.

Между тем опыт других государств показывает, что проблема тех же афганских беженцев иногда встает очень остро, и нередко самым серьезным образом влияет на экономическую и политическую ситуацию в странах, предоставляющих убежище. К концу 1990-х годов только в Пакистане проживало около 4 миллионов афганцев. В основном это были кочевники-скотоводы из пуштунских племен и крестьяне – наиболее бедная и обездоленная часть афганского общества, которая пыталась найти приют у родственных пакистанских пуштунов.

Какое-то время все недостатки, связанные с присутствием афганцев, Пакистану с лихвой компенсировала финансовая помощь США и западноевропейских стран. Исламабад даже потратил часть этих средств на перевооружение армии, а также на решение ряда текущих экономических вопросов. Все изменилось с окончанием «холодной войны». Пакистан перестал играть роль форпоста и Запад оставил его один на один со всеми его проблемами. Афганские беженцы тут же превратились в головную боль Исламабада. Сотни тысяч людей, кое-кто с оружием и боевым опытом, стали угрозой стабильности государства. Широкое распространение в стране получила деятельность преступных группировок, состоявших из афганцев, которые занимались угоном автомобилей, квартирными кражами, разбоем на дорогах. Так называемая «пуштунская мафия», членами которой были и афганские пуштуны, контролировала наркобизнес, а также контрабанду оружия. Теневая экономика Пакистана, по некоторым оценкам, составляла к началу 2000 года от 40 до 50 проц. ВНП.

Выходом из тупика стало создание движения «Талибан», костяком которого были молодые афганцы, получившие образование в пакистанских медресе. Одним выстрелом пакистанские власти пытались «убить двух зайцев». С одной стороны, активная молодежь с оружием в руках была призвана решать геополитические задачи Пакистана по выходу из изоляции и открытию через Афганистан рынков Центральной Азии, с другой – руководство государства избавлялось от опасных элементов, способных в дальнейшем дестабилизировать ситуацию в стране. В Исламабаде явно опасались повторения иорданского сценария, когда в 1960-х годах палестинские беженцы бросили вызов королю Хусейну. Тогда за относительно короткое время Амман и другие крупные города Иордании были заполнены палестинскими вооруженными отрядами, которые не подчинялись никому. Результатом противостояния стал «Черный сентябрь» 1970 года, когда иорданская армия атаковала палестинские лагеря. В ходе боев погибло от 3 до 20 тысяч палестинцев. Часть палестинских беженцев вынуждена была снова искать убежище в других странах, однако иорданские власти избавились от наиболее радикально настроенных «незваных» гостей.

Весьма настороженно к беженцам вообще и к афганским в частности относились и в Иране, где в разное время нашли приют до 3 млн. афганцев. По данным иранских специалистов, афганские беженцы нередко искали незаконные источники дохода. В частности, именно их подозревают в налаживании в стране хорошо организованного наркобизнеса.

Кроме того, в Пакистане и Иране пришельцы из Афганистана превратились в тяжкий груз для экономики. Иранская казна, например, к 2006 году потратила на беженцев более 8 млрд. долл., а в Пакистане утверждают, что пребывание афганских скотоводов наносит серьезный урон не только экономике, но и экологии страны.

Для стран Центральной Азии подобный накал страстей в диковинку, хотя в прессе все чаще можно встретить различные пессимистические прогнозы, связанные с возможным появлением в стране беженцев. Действительно, с учетом нестабильной военно-политической ситуации на южных рубежах региона нужно быть готовым к тому, что давление на наши границы может многократно усилиться. Уже сейчас количество афганцев, желающих получить убежище за рубежом, вновь стало расти и увеличилось на 45 проц., достигнув 26 тысяч человек. Напомним, в Пакистане по-прежнему проживает около 1,7 млн. афганцев, и еще около миллиона – в Иране. Вероятный военный конфликт между Вашингтоном и Тегераном тоже может увеличить число вынужденных переселенцев. Нельзя сбрасывать со счетов и слухи о том, что определенная часть уйгурского населения из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая в случае обострения ситуации всерьез рассматривает вопрос о переходе казахстанско-китайской границы. Такое уже было в 1962 году, когда в СССР оказалось более 60 тысяч перебежчиков из КНР.

Довольно угрожающе звучат и предостережения различных международных экспертов о том, что в ближайшие годы из-за глобального изменения климата более 130 миллионов жителей Бангладеш, Индии и Пакистана могут стать беженцами. Не добавляют оптимизма и сообщения из Китая, где согласно опубликованной 23 марта в «Чайна Дэйли» статье говорится о 50 миллионах человек, пострадавших от засухи. Там же утверждается, что в провинции Гуйчжоу сегодня голодает более трех миллионов человек, а в Гуанси-Чжуанском автономном районе недоедает более 2,2 млн. китайцев.

Таким образом, при неблагоприятном варианте развития событий Казахстан вполне может получить как минимум несколько десятков тысяч беженцев из разных стран, что в нынешних условиях чревато дополнительным напряжением социально-экономического положения. Но даже если не произойдет чрезвычайных ситуаций, рано или поздно республика может ощутить на себе демографическое давление, в том числе и со стороны бывших советских республик.

Дело в том, что человечество все время увеличивается, причем основная масса нового пополнения людей приходится на менее развитые регионы и самые бедные страны. Количество жителей в менее развитых регионах к началу ХХI века возрастало в шесть раз быстрее, чем в развитых, а в бедных странах, с преобладанием в составе населения сельских жителей – почти в десять раз быстрее. Такие условия характерны для Китая, Индии, Пакистана, ряда ближневосточных стран и Африки, где снижение смертности под влиянием прогресса в здравоохранении и медицине, при сохранении рождаемости на традиционно высоком уровне уже давно привели к демографическому взрыву. К примеру, население Египта выросло с 10 млн. в 1900 году до 83 млн. в настоящее время. Также быстро увеличивалось количество жителей Ирана, которых насчитывается примерно 80 млн., и Пакистана – 170 млн.

Довольно уверенно растут и наши центральноазиатские соседи. По некоторым данным, если в 1913 году население нынешнего Узбекистана насчитывало 4 млн. 366 тысяч, а Таджикистана чуть больше миллиона человек, то в 1989-м, перед развалом СССР, в Узбекистане жило уже почти 20 миллионов, а в Таджикистане – 5 млн. За годы независимости Узбекистан прибавил еще 8 миллионов жителей, перейдя отметку в 28 млн. человек. Население Таджикистана превысило 7 миллионов. Для сравнения, на территории Казахстана в 1913 году жило пять с половиной миллионов человек, в 1989-м – шестнадцать с половиной миллионов. Из-за эмиграции численность Казахстана на данный момент осталась той же. Огромные территории республики при относительно небольшом населении неизбежно привлекают внимание тех стран, которые страдают от избытка трудовых ресурсов. Кроме того, более сильный в экономическом отношении Казахстан в глазах многих жителей региона, несмотря на глобальный финансовый кризис, может выглядеть довольно привлекательным. Особенно на фоне проблем соседних государств.

Как бы то ни было, очевидно, что теперь Казахстану нужно учиться реагировать на вызовы со стороны возможных вынужденных переселенцев и трудовых мигрантов. Страны Центральной Азии, которые в результате завоевания Российской империей, а затем в советский период, были наглухо изолированы от южных соседей, связаных с древних времен экономическими и духовно-культурными связями, постепенно открываются этой части мира, со всеми вытекающими отсюда последствиями. При удачном стечении обстоятельств республику, хочется надеяться, все же минует чаша Пакистана и Ирана. Это значит, что незваные гости не появятся на наших просторах в огромных количествах, а следовательно, не станут негативно влиять на экономику и политику страны, как афганские беженцы в Пакистане или палестинцы в той же Иордании.