eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Эхо киргизских событий
Несмотря на призывы отложить референдум в Киргизии в связи с трагическими Ошскими событиями, он все-таки состоялся в назначенные сроки – 27 июня. По большому счету, у нынешних киргизских властей не было другого выбора. Любое дальнейшее затягивание вопроса о легитимности власти могло только усугубить и без того непростую ситуацию в этой многострадальной стране
REUTERS
REUTERS
REUTERS
REUTERS
 		Автор: Султан Акимбеков
Локация: Алматы
Номер: №13 (26) 2010

Референдум прошел без каких-либо эксцессов, большая часть населения (90 проц.) его поддержала. Правда, были проблемы, связанные с участием в референдуме узбекских беженцев, многие из которых потеряли свои документы во время трагических событий 10–14 июня. Однако в целом общественность Киргизии, наверняка шокированная масштабами трагедии в Оше и Джалал-Абаде и столкнувшаяся с возникшими угрозами для целостности государства и собственной безопасности, проголосовала хоть за какую-то перспективу стабилизации положения в стране.

В принципе референдум прошел спокойно еще и потому, что в нем не было причин для ведения политической борьбы. Основные участники киргизского политического процесса заранее договорились о том, что новым президентом до конца 2011 года будет Роза Отунбаева, которая в дальнейшем не будет претендовать на этот пост. При этом выборы в парламент пройдут осенью, возможный победитель не получит больше определенного числа мест в парламенте, максимум 65 из 120, сколько бы он ни набрал голосов, а те партии, которые в итоге окажутся в оппозиции, будут контролировать важнейшие парламентские комитеты. Таким образом, реальная власть будет находиться в руках парламента, где по идее ни одна из сторон, представляющих различные киргизские политические силы, не сможет получить абсолютного доминирования. В то время как у президента в итоге должны остаться в основном представительские функции.

По большому счету, 27 июня собственно не о чем было спорить, отсюда и отсутствие каких-либо осложнений в стране, в которой после всех бурных событий весны и начала лета этого года существует много решительно настроенных группировок, часть из которых к тому же вооружена. Настоящая борьба развернется осенью, когда пройдут выборы в парламент. Но подготовительная работа началась уже сейчас.

После референдума самая большая дискуссия возникла вокруг так называемой «законодательной ассамблеи», которая будет чем-то вроде временного парламента. В ее состав войдут члены нынешнего временного правительства, которые на время выборов покинут органы власти. Сама Отунбаева считает, что ассамблея будет время от времени собираться и принимать декреты, при том, что ее существование и не предусмотрено только что утвержденной киргизской конституцией.

Очевидно, что такое решение было вынужденным и тесно связано с взаимным недоверием соратников по временному правительству, как друг к другу, так и к Отунбаевой. Вернее, не к ней самой, а к тем полномочиям, которые у нее появились после референдума. Понятно, что для победы на выборах большое значение будет иметь вопрос денег и использование тех или иных возможностей государства. Здесь речь идет не об административном ресурсе, хотя такой риск всегда сохраняется, особенно на нестабильном юге. Другое дело, что у государства, даже в таком состоянии, в каком оно находится после всех потрясений последнего времени, и без этого существует много возможностей, например, тот же доступ к телевидению и, главное, к денежным ресурсам. Причем мы не говорим здесь о государственном бюджете, гораздо более важным является возможное использование доходов всех тех компаний и банков, которые были национализированы решением временного правительства. Соответственно очень актуальным становится вопрос, кто именно из деятелей бывшего временного правительства будет использовать их немалые возможности.

Каждый из собирающихся участвовать в выборах киргизских политиков, несомненно, опасается, что Отунбаева и ее «технический» кабинет министров гласно или нет тем или иным способом вдруг поддержат кого-то одного из них. Для их душевного спокойствия, похоже, и была предложена идея создания законодательной ассамблеи, весьма сомнительной с точки зрения закона. Похоже, что ассамблея позволит им в предвыборный период хотя бы частично сохранить свое влияние во власти и одновременно иметь доступ к внутренней информации, что теоретически не должно дать кому-то одному использовать государственные ресурсы в своих интересах.

Очевидно, что нынешняя элита не хотела бы терять приобретенное ею место по власти. В то же время выборы в парламент это всегда лотерея. Тем более в Киргизии, где нет типичного для западных демократий разделения общества по идеологическим принципам. Поэтому западные политики распределяются по всему политическому спектру от крайне левых до крайне правых. При этом в центре позиции сторон могут сближаться, как, например, между консерваторами и социал-демократами, но базовые принципы остаются неизменными. Левые партии всегда за более активную социальную политику государства и повышение налогов, правые по большому счету против. К тому же последние всегда более склонны к защите ценностей семьи и религиозных традиций.

В наших странах с идеологией происходит настоящий хаос. Самое поразительное явление – это казахстанские коммунисты, которые, невзирая на все принципы пролетарского интернационализма, сблизились в начале нынешнего года с националистами. Можно вспомнить еще и ранние девяностые, когда в Таджикистане «демократы» в союзе с исламистами воевали с «коммунистами». Хотя данные названия, естественно, не несли внутреннего содержания, привычного для западных обществ. «Демократами» в Таджикистане считались выходцы с Памира, исламистами – уроженцы Гарма, ну а в роли «коммунистов» выступали кулябцы с ленинабадцами.

В Киргизии ситуация похожая, за названиями партий не стоит типичной для западного демократического общества идеологической основы. Как, впрочем, у наших соседей нет и самоуправляющих общин западноевропейского образца, где люди находят компромисс в процессе взаимодействия друг с другом. В этой ситуации парламент является вершиной пирамиды из самоуправляющихся общин, где поиск компромисса происходит на уже идеологической основе. Для Киргизии, как и для других восточных стран, более типичной является местная община, основанная либо на родственных, либо на родоплеменных, либо на региональных принципах. Принципы ее организации основываются на силе авторитета, а общинная солидарность является главным фактором идентификации. Поэтому в отличие от Западной Европы, где политики представляют идеологические интересы соответствующей части электората, невзирая на место его проживания и происхождение, в Киргизии, как, впрочем, и везде на Востоке, политик в первую очередь связан с выдвинувшей его общиной.

Главным результатом всех потрясений последних пяти лет стало то, что такие общины становятся главными субъектами политического процесса в Киргизии. Соответственно, выборы в парламент по своей сути будут в корне отличаться от западных стандартов, это будет конкуренция среди общин. А так как власть в стране теперь по новой киргизской конституции принадлежит парламенту, то борьба между ними обещает быть крайне ожесточенной.

Кроме того, хаос привел к ситуации, когда в Киргизии стало очень много субъектов политического процесса, многие из которых к тому же имеют оружие. То есть нынешние политические лидеры не обладают монополией на представление интересов тех общин, членами которых они являются. Им предстоит договариваться с полевыми командирами и различными влиятельными людьми на местах. Соответственно им придется много обещать либо за электоральную, либо за какую-то иную поддержку, например, в организации митингов или какого-то силового давления на конкурентов.

Необходимость удовлетворять потребности групп поддержки на местах делает киргизских политиков заложниками ситуации. Цена вопроса становится слишком высока. В случае проигрыша на выборах недовольство может выплеснуться на неудачливого политика или сконцентрироваться на государстве, которое может столкнуться с неповиновением на местном уровне.

Очень вероятна ситуация, когда в парламенте в итоге окажутся десятки разных групп, которым придется договариваться о коалициях. Теоретически это возможно, но любая коалиция должна будет удовлетворять интересы своих людей из собственных общин, что можно будет сделать только за счет чужих, что создает основу для перманентного конфликта.

Самый близкий пример к нынешней ситуации в Киргизии это положение дел в Ливане, когда хрупкое равновесие между общинами поддерживается нежеланием повторять межобщинную гражданскую войну, а также невозможностью добиться окончательной победы, вызванной равенством сил сторон. Однако в результате Ливан фактически оказался разделен на мини-государства с собственной милицией, а ливанская элита в процессе политической конкуренции сталкивается с постоянной угрозой своей жизни.

Очень возможно также, что приход к власти какой-либо коалиции приведет к ослаблению самой системы организации государства в Киргизии. Сформировавшие коалицию лидеры тех или иных партий и групп поддержки разделят между собой должности, как это уже было после апреля. Но самое сложное в этой ситуации будет заключаться в эффективности выполнения им его функций, а также в последующем признании распоряжений того или иного министерства на местах. Так как получивший должность политик неизбежно будет рассматривать должность, как оплату его поддержки правящей коалиции и будет стремиться удовлетворить интересы своих сторонников. Власть государства не будет консолидированной, его институты не будут пользоваться авторитетом в обществе.

Причем формирование новой коалиции в случае провала старой ничего не изменит, просто поменяются фигуры в ее составе. Одновременно различные группы будут периодически испытывать государство на прочность. Кроме того, даже люди в армии и милиции столкнутся с необходимостью определения своей позиции по отношению к авторитетным лидерам на местах. Если правдива информация о том, что киргизские военные и милиционеры участвовали в Ошских событиях, например, передавали нападавшим оружие, тогда они вполне могут поддерживать представителей родственных им групп на местах. Особенно в случае продолжения общего ослабления государства.

Вообще одним из важных результатов событий в Киргизии, начиная с апреля 2010 года, стала частичная потеря государством монополии на оружие и защиту населения. Этому способствовали многочисленные ополчения, народные дружины, группировки различных авторитетных лидеров и их личная охрана. Теперь все они – реальный фактор политической жизни, а значит, и политической конкуренции. И вернуть ситуацию к исходной точке будет практически невозможно, если только среди политиков не выделится вдруг авторитетный лидер, который сможет восстановить централизацию власти. Но при таком хаосе это будет очень сложно сделать.

Кстати, одно из последствий трагических Ошских событий имеет прямое отношение к предстоящим осенним выборам в парламент Киргизии. Теперь уже очевидно, что в парламенте не будет влиятельной узбекской парламентской группы. Если бы трагедии в Оше не произошло, то узбеки могли рассчитывать минимум на 15 процентов мест. Причем среди них были бы сильные самостоятельные политики вроде предпринимателя Кадыржана Батырова со своей политической позицией. Любая возможная коалиция преимущественно киргизских партий должна была бы учитывать этот факт. Теперь же узбеки с юга Киргизии уже не являются самостоятельной силой. Они либо не будут участвовать в голосовании из-за массовой потери паспортов во время погромов, либо вынуждены будут поддержать одного из местных лидеров, которые в обмен обещают им защиту. Было ли так задумано или все получилось случайно, останется загадкой, но результат налицо. Разгром узбекской общины привел к ее сходу с политической сцены в процессе перехода Киргизии к парламентской республике.

Смена курса

В этой ситуации очень интересна реакция России, которая примерно до июня, до трагедии в Оше, выражала полное удовлетворение развитием ситуации. По крайней мере, такой вывод вполне можно сделать в связи с огромным влиянием России на временное киргизское правительство после свержения предыдущего президента Курманбека Бакиева и не скрываемой ею заинтересованности в этом событии.

Более того, можно предположить, что Москва поддерживала также и переход Киргизии к парламентской республике. По крайней мере, в России не делали никаких заявлений против этого. В то же время в российском информационном пространстве идея парламентской республики в отношении стран по ее периметру была весьма популярной. При том, что в самой России, напротив, постоянно усиливали централизацию власти. И это вполне объяснимо, так как переход к парламентской республике и начало политической конкуренции среди элит в государствах СНГ привел бы к тому, что они автоматически начали бы искать поддержку в первую очередь у Москвы.

У России на пространстве СНГ «в рукаве» есть несколько важных козырей. Это контроль информационного пространства через российские СМИ, внушительные денежные ресурсы и электорат. В той же Киргизии 10–15 проц. русского населения могли бы сыграть решающую роль при формированиях коалиционных правительств. При централизации власти все эти ресурсы имеют важное, но не решающее значение, при парламентской республике их потенциал резко возрастает. Не говоря уже о том, что местным элитам вообще проще общаться с россиянами, чем с теми же американцами.

Пример Украины в этом смысле был весьма показателен. При президентах Кравчуке и Кучме Украина была конкурентом России, альтернативным вариантом развития, однако в 2004 году во время «оранжевой революции», стремясь исключить победу одной из сторон, местные элиты договорились о переходе к частично парламентской республике. Начавшаяся в результате этого политическая конкуренция на Украине привела к ослаблению ее государственных институтов и создала возможности для повышения влияния Москвы. Поэтому неудивительно, что Россия не выступала против планов киргизского временного правительства.

Однако 23 июня президент Дмитрий Медведев, находясь в США, сделал несколько критических оценок в адрес ситуации в Киргизии, в частности, по поводу перехода к парламентской республике. В то же время 30 июня генсек Организации Договора о коллективной безопасности Николай Бордюжа заявил, что у России не было никаких планов создания учебного центра войск ОДКБ на юге Киргизии. По его словам, «пресса безосновательно растиражировала эту информацию». Напомним, что вопрос о базе в Оше обсуждался с президентом Бакиевым и отказ выполнить это соглашение и, напротив, создать здесь американский тренировочный центр, назывался одной из причин охлаждения отношения Москвы к свергнутому затем президенту.

В то же время Бордюжа предложил свою версию событий с базой в Оше. Якобы «год назад Россия и Киргизия на двусторонней основе обсуждали вопрос структурирования российских подразделений, находящихся на территории Киргизии. Тогда предполагалось, что все подразделения будут сведены в единую российскую базу на территории республики». В связи с тем, что главная российская база находится в городе Кант на севере Киргизии, то такое объяснение явно неудовлетворительно и вообще выглядит весьма сомнительно.

Очень похоже на то, что Россия вносит коррективы в свою политику в регионе Центральной Азии в целом и в Киргизии в частности, и причиной этого стали именно Ошские события. Скорее всего, в Москве сочли, что переход к парламентской республике при всех возможных выгодах несет слишком много рисков. Вероятно, они решили сменить тактику, например, они могли это сделать на основании рекомендаций своего спецпредставителя Рушайло, который был направлен в Киргизию в мае.

Так как угроза хаоса в Киргизии стала очевидной, Москва, похоже, решила сделать ставку на проверенных силовиков. Отсюда и направление на юг бывшего полковника КГБ северянина Кубатбека Байболова в должности коменданта Джалал-Абада и одновременно заместителя руководителя сил безопасности Киргизии. Отсюда и утечки в СМИ о генерале Эсене Топоеве, бывшем киргизском министре обороны, который в настоящее время работает в Москве в компании «Росвооружение».

Дело в том, что использование местных силовиков позволяло России избежать необходимости введения собственных войск, особенно в ситуации продолжающегося вооруженного конфликта. Тем более что Москве не удалось в дни Ошских событий организовать ввод войск в Киргизию под эгидой ОБСЕ. Хотя такие планы, похоже, имели место, но риск показался слишком большим. Кроме того, Казахстан – единственный, кто теоретически мог бы поддержать Россию, – отказался от участия в этом предприятии. Для нас были слишком большие риски и практически никаких преимуществ. Поэтому Россия и решила поменять тактику, Москва больше не хочет брать ответственность за развитие событий в Киргизии, это оказалось чересчур проблемным активом.

Однако членам временного правительства идея поменять правила игры явно не понравилась и они, похоже, решили придерживаться прежнего плана. Это собственно и вызвало недовольство России, что и нашло отражение в критике Медведева. Тем более что Отунбаева в середине июня фактически дезавуировала высказывание вице-премьера Азимбека Бекназарова, который угрожал закрыть базу в Манасе в случае, если Великобритания не выдаст задержанного в Лондоне Максима Бакиева. Если представить, что одной из целей всей киргизской эпопеи России было вывести американскую базу из Киргизии, то такое поведение Отунбаевой говорило, что не все так просто.

И вот 1 июля тот же Бордюжа вообще высказался за сохранение базы в Манасе. Возможно, это стало следствием договоренностей между Москвой и Вашингтоном, достигнутых в ходе визита Медведева в США. Для американцев Афганистан сейчас – это стратегически важное место, им не нужны сложности на путях снабжения, поэтому они могли предложить России отказаться от конкурентной борьбы за влияние в Киргизии, предложив что-нибудь взамен. Россия же увидела все потенциальные риски неконтролируемого развития ситуации в Киргизии, особенно если бы в конкуренцию включились США и решали зафиксировать статус-кво, а силовиков оставить на всякий случай, в зависимости от того, как пройдут выборы в парламент.

Так что будем ждать, чем закончатся данные выборы и как дальше будет развиваться слишком долгий и местами уже весьма жестокий эксперимент в Киргизии, и надеяться на лучшее для всех нас.

Тэги: выборы, Киргизия, Россия, революция


Оценка: 0.00 (голосов: 0)



Похожие статьи:


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"