eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Выбор Киргизии
Решение премьер-министров стран ЕврАзЭС принять Киргизию в Таможенный союз, несомненно, придает дополнительную интригу предстоящим 30 октября в этой стране выборам президента. Хотя все может быть и наоборот – никакой интриги в киргизских выборах теперь, собственно, и нет
Reuters
Reuters
 		Автор: Султан Акимбеков
Локация: Алматы
Номер: №19 (56) 2011

Нельзя, конечно, утверждать, что предстоящие президентские выборы в Киргизии пройдут в спокойной рабочей обстановке, но явно уже не стоит опасаться и каких-то глобальных потрясений. Киргизская политика так давно находится в состоянии постоянного напряжения, что оно стало вполне привычным и не несет угрозы немедленного политического взрыва.

Теоретически нынешние выборы президента в Киргизии не имеют такой цены вопроса, как это было в прежние времена. Согласно новой Конституции большая часть полномочий передана парламенту и формируемому им правительству. Поэтому президент теперь, естественно, не имеет такой власти, какая была у его предшественников – Аскара Акаева и Курманбека Бакиева. В то же время должность президента не стала и полностью формальной и представительской, например, как в Германии. Киргизский президент сохранил право назначать некоторых ключевых министров, в частности, иностранных дел и обороны.

Но главное, что придавало нынешним президентским выборам особый накал и дополнительную политическую интригу, это перспектива поставить точку в ходе конституционной реформы, которая была проведена в Киргизии вскоре после апрельской революции прошлого года.

Во многом проведение выборов президента согласно новой Конституции – это своего рода завершающий аккорд всей реформы, придание политической системе страны завершенного вида. Потому что теоретически сильный президент может развернуть ситуацию на 180 градусов и отменить результаты реформы, как это сделал в прошлом году президент Украины Виктор Янукович. После своей победы одновременно и на президентских и на парламентских выборах с Партией регионов он отменил переход Украины к парламентско-президентской республике, что было результатом договоренностей 2004 года, достигнутых в ходе местной «оранжевой революции». Теперь это снова президентская республика.

В принципе такая ситуация вполне возможна и в Киргизии, где всегда было легко поменять Конституцию. Поэтому если бы на фоне политического хаоса президентом стал какой-нибудь решительный и популярный в обществе политик, который опирался бы на поддержку и в обществе и в местном парламенте, он вполне мог бы пойти по пути Януковича. Другое дело, что такого политика в Киргизии сегодня нет.

С одной стороны, очевидный фаворит предвыборной кампании нынешний премьер-министр Алмаз Атамбаев был среди тех политиков, кто, собственно, и проводил реформу. Среди всех лидеров апрельской революции прошлого года в строю действующих влиятельных политиков он остался практически один. После того, как свои полномочия после выборов сложит президент переходного периода Роза Отунбаева, кроме Атамбаева более или менее активную роль будет играть только Омурбек Текебаев. Так что Атамбаев теоретически должен быть заинтересован в сохранении результатов реформы. Тем более что он один из немногих, кто сумел воспользоваться ее плодами и чувствует себя уверенно в новых политических условиях.

С другой стороны, надо, чтобы такого политика поддержала значительная часть местного истеблишмента, которая полагала бы, что именно такая политическая конфигурация больше всего отвечает его интересам. Но пока это маловероятно. Киргизская элита разделилась на группы влияния, которые конкурируют друг с другом в открытом формате в рамках парламента или вне его, и пока это ее вполне устраивает.

Тем более что нынешняя формула политических отношений вынуждает киргизские элиты договариваться друг с другом. Особенно это касается представителей с юга и севера страны. Последнее президентство Бакиева продемонстрировало, что доминирование только одной из сторон создавало напряжение. Напомним, что в один момент при нем правительство Киргизии было целиком сформировано только из южан.

Теперь же после парламентских выборов прошлого года партии, преимущественно северные или главным образом южные, вступают друг с другом в коалиции, интригуют и никто пока не может стать единоличным победителем. Другое дело, что количество субъектов в киргизской политике стало настолько большим, включая самые мелкие группы на местах, что это не только резко снижает уровень управления государством, но и создает обстановку перманентного хаоса.

Весьма показательна одна из историй этого лета на Иссык-Куле, где группа местных жителей чуть не линчевала полицейских, а затем их сторонники вступили в открытый конфликт с властями. Фактически это отсутствие центральной власти в обычном для Азии понимании. Влияние на местах имеют самые организованные группы, что означает переход большой политики на уровень сплоченных общин на местах, с каждой из которых любым претендентам на власть надо договариваться. Этот путь ведет к автономии различных общин, каждая из которых ведет борьбу за свои интересы. Самые мелкие из них борются на местном уровне, более крупные объединения вступают в борьбу за влияние в регионах, а затем и в парламенте.

Проблема здесь в том, что власть на Востоке всегда имеет конкретное воплощение в виде тех или иных должностей, включая директоров школ и больниц или егерей, а также льгот. Поэтому каждая партия в Киргизии – это конгломерат представителей множества общин на местах, которые обуславливают свою поддержку на выборах получением тех или иных преференций после их проведения. В данной схеме банальный подкуп избирателей уже не так актуален, гораздо важнее заручиться поддержкой организованных структур на местах.

Этим ситуация в Киргизии и отличается от положения дел на Украине в период существования там парламентской республики. На Украине нет общин на местах, а население голосует исходя из идеологических соображений. Кто-то – за русский язык и союз с Россией, кто-то – за украинизацию и сближение с Западом. Но в любом случае главным является идеология.

Собственно, на президентских выборах в Киргизии, в отличие от парламентских, как раз идеология имеет значение. Хотя и общинная солидарность также присутствует на уровне конфликта интересов «юг – север». Теоретически нынешняя модель парламентско-президентской республики позволяет сформулировать компромисс. Например, президент – северянин, а премьер – южанин или наоборот. Однако практически вполне вероятна ситуация, когда во второй тур выходят один северный и один южный политик, и тогда борьба во втором туре превратится в схватку двух регионов страны.

После первой киргизской революции 2005 года, чтобы избежать такой коллизии, «южанин» Бакиев и «северянин» Феликс Кулов, находившийся тогда на пике своей популярности, заключили сделку, согласно которой Бакиев стал президентом, Кулов – премьером с особыми полномочиями. Это, правда, не помешало Бакиеву впоследствии отправить премьера в отставку.

Парадокс киргизской ситуации заключается в том, что местным политикам надо договориться, кто будет президентом, еще до выборов, чтобы страна потом не разделилась на два лагеря в ходе неизбежного второго тура.

Сейчас, конечно, ситуация отличается от 2005 года, должность президента имеет меньшее значение, но созданный Януковичем прецедент наверняка вызывает у киргизских политиков некоторое беспокойство. Тем более что в Киргизии за последний год несколько раз выдвигалась идея, что было бы неплохо после выборов отменить результаты реформы и восстановить президентскую власть.

В частности, об этом говорил Кулов, который в прошлом году не только был одним из самых активных киргизских политиков, но и рассматривался как креатура Москвы. Именно его партия «Ар-Намыс» непосредственно перед парламентскими выборами совершила впечатляющий рывок, который опирался на поддержку России.

Можно вспомнить ситуацию, когда один влиятельный российский телеканал показал явно сделанный в спешке сюжет, где лидер партии «Атамекен» Текебаев дал общий нейтральный комментарий по поводу отношений с Россией. Однако журналисты канала тут же заявили, что в кулуарах Текебаев якобы обрушился на Россию с жесткой критикой. Затем все российские каналы, опираясь на данный сюжет, подвергли Текебаева обструкции за якобы антироссийскую позицию. В этом году Текебаев опять стал героем новостного сюжета на том же канале, где человека, похожего на него, показали в весьма пикантном виде.

Одновременно российские каналы активно пиарили Кулова. Тогда высказывались предположения, что Москва сделает ставку на решительного генерала и на предстоящих президентских выборах. Однако Кулов явно прошел пик своей популярности, он плохо адаптировался к новым конкурентным условиям в киргизской политике. Даже поддержка Москвы и, соответственно, электората из числа национальных меньшинств не смогла обеспечить ему внушительной доли мест в парламенте. Но он как раз и запомнился периодическими заявлениями по поводу того, что в случае избрания президентом вернет президентскую республику.

Вообще идея свернуть реформу могла быть популярна и среди части киргизского общества и среди международных наблюдателей. Никому не нравилось состояние хаоса, особенно после Ошских событий прошлого года. Более того, все серьезно переживали за целостность Киргизии, где отдельные губернаторы не подчинялись центру, а противоречия между севером и югом казались неразрешимыми.

Состояние хаоса в Киргизии в целом сохранилось, но апокалиптические сценарии остались теорией. Страна находится в сложном, но не критическом положении. Идет вялотекущая борьба за немногие оставшиеся ресурсы. В этой ситуации как раз и выделился премьер-министр Атамбаев. Он выглядит как в меру осторожный политик, склонный к компромиссам, именно он сменил Кулова на посту премьер-министра, когда того уволил Бакиев. Но способный заботиться о своих интересах даже в ситуации постоянного давления и критики, Атамбаев в союзе с вице-премьером Омурбеком Бабановым за счет союза своих партий имеют серьезную поддержку в парламенте и именно они, похоже, смогли взять под контроль наследство Бакиева.

Немаловажно также и то, что, в отличие от Текебаева, а также президента Розы Отунбаевой, которая состоит в его социал-демократической партии, его осторожность распространялась и на область внешней политики. Атамбаева не могли однозначно назвать ни пророссийским, ни прозападным политиком. И это оказалось серьезным плюсом в ситуации, когда в Киргизии власть обязана балансировать между интересами великих держав, которые ведут борьбу за влияние в регионе Центральной Азии.

Внешний вид

Конкуренция между великими странами за влияние в Центральной Азии является обычным явлением. К этому уже все привыкли, но ситуация в Киргизии отличается от остальных стран региона в том смысле, что только здесь есть возможность для конкуренции между ними на внутриполитическом поле. Отсюда все разговоры о внешнеполитической ориентации тех или иных киргизских политиков и связанные с этим предпочтения тех или иных внешних сил. Поэтому Киргизия – очень важная страна для великих держав, здесь они могут померяться силами. США размещают базу в Манасе, Россия в ответ основывает базу в Канте, в пятидесяти километрах от Манаса. Россия ведет речь о базе в киргизской части Ферганской долины, американцы также делают информационные утечки об аналогичных планах в этом регионе. Москва считает, что свержение Акаева в 2005 году было частью некоего плана по организации направленных против ее интересов «цветных революций» на постсоветском пространстве. С другой стороны, некоторые в США говорят, что падение Бакиева было связано с его очевидной проамериканской ориентацией. С одной стороны, часто также говорят, что Текебаев и Отунбаева придерживаются проамериканской ориентации, с другой – что Кулов и Атамбаев больше пророссийские политики.

В общем, все очень непросто. Но нормальный киргизский политик обязан быть многовекторным, хотя бы из чувства самосохранения. Поэтому трудно ожидать, что Бишкек при любой политике сейчас сможет закрыть базу в Манасе. Точно так же, как любой политик должен ограничивать рост антироссийских настроений в обществе, которые неизбежно происходят в условиях относительно либеральной среды. Здесь и критика в адрес Москвы по вопросу о позиции в связи с восстанием 1916 года и многие другие моменты.

В целом накануне президентских выборов в Киргизии ситуация с будущим президентом и с внешнеполитической ориентацией этой страны более или менее определилась. Осторожный премьер Атамбаев в основном устраивает все заинтересованные стороны. Главное, он доказал умение выживать в сложных условиях непредсказуемой киргизской политики и не склонен к резким действиям.

Кроме того, в его партии состоит Отунбаева, которая является одним из авторов последней конституционной реформы и ее последовательным сторонником. У нее также очень широкие связи на Западе, что превращает партию Атамбаева в приемлемого партнера для западных стран. Они наверняка рассматривают жизнеспособность новой киргизской политической системы как некий прецедент для всех остальных государств региона.

Для России Атамбаев также оказывается вполне приемлемой кандидатурой. Тем более что при нем в качестве премьера и Отунбаевой на должности президента значительное влияние имели киргизские силовики, традиционно тесно связанные с Россией. Вариант со ставкой на Кулова, очевидно, в итоге показался не слишком привлекательным. Потому что тогда Москве пришлось бы вступать в борьбу с многочисленными киргизскими влиятельными группами или покупать их поддержку, что вылилось бы в слишком большие затраты, материальные и моральные. Гораздо проще договориться с лидером гонки, который к тому же не имеет шансов на монополию власти. У «северянина» Атамбаева она всегда будет ограничена необходимостью договариваться с «южными» политиками.

Для самой России такой вариант развития ситуации в Киргизии выглядит предпочтительным. Конечно, Москва хотела бы вывода базы в Манасе, но это еще может быть предметом торга с Вашингтоном. Гораздо важнее положение общей зависимости Киргизии от российской политики. 18 октября в Санкт-Петербурге на встрече премьер-министров ЕврАзЭС было объявлено, что Киргизия войдет в Таможенный союз. Кроме того, премьер-министр России Владимир Путин заявил, что она может еще и получить деньги из фонда ЕврАзЭС.

Присоединение Киргизии к ТС вполне отвечает высказанной ранее Путиным в газете «Известия» идее о Евразийском союзе. Фактически Путин заявляет в качестве своего приоритета политику собирания земель вокруг центрального российского ядра. На фоне его заявления, что он считает распад СССР «величайшей трагедией XX века» это однозначно говорит о новых приоритетах российской внешней политики. В принципе это объясняет, почему Москва так торопится с интеграцией в рамках ТС, Единого экономического пространства (ЕЭП) и стремится к усилению деятельности наднациональных органов. Для нее важно форсировать этот процесс, потому что начало рецессии в мире неизбежно создаст проблемы для экспортно ориентированных стран. Поэтому грех не воспользоваться нынешней ситуацией, когда у России есть деньги и, соответственно, возможности оказывать влияние на такие страны, как Белоруссия, Киргизия и Украина.

С тактической точки зрения присоединение к ТС Киргизии, а затем и Таджикистана позволит России укрепиться в регионе Центральной Азии, где у нее сейчас крайне сложные отношения с Туркменистаном и Узбекистаном. Две слабые, полностью зависимые от Москвы страны, Киргизия и Таджикистан, смогут стать надежным оплотом российского присутствия на фоне тех событий, которые происходят сегодня вокруг Афганистана в частности и на Ближнем Востоке в целом. Причем для Москвы важно иметь возможность проводить консолидированную политику по внешнеполитическим вопросам и не сильно зависеть от местной конъюнктуры.

И здесь возникает очень тонкий для нас вопрос. Последние события вокруг Киргизии, а также в связи с ситуацией вокруг Украины, где Янукович попал в середине октября в сложное положение в своих отношениях с Европой после приговора Юлии Тимошенко, наглядно демонстрируют, что в планах по углублению интеграции в рамках ТС, ЕЭП, а затем и Евразийского союза, становится все больше политической составляющей. То есть вся риторика вокруг интеграции строится на экономической основе, а на самом деле похоже, что речь все чаще идет о политике.

Получается некая небрежность, которая позволяет объяснить не только торопливость при создании ТС и ЕЭП, но и то, что не выполнено главное условие любой экономической интеграции – сближение параметров разных стран к единому знаменателю. А у нас – Белоруссия находится на стадии развития государственного капитализма с элементами советского строя, в России и Казахстане – рыночные отношения, но у первой выше уровень гособязательств. А тут еще и Киргизия, которая вообще является членом ВТО, и совершенно непонятно, как можно объединить запретительные пошлины в рамках ТС и те правила, которые существуют во Всемирной торговой организации.

Политическая целесообразность в принципе объясняет все. Ради нее можно не обращать внимания на частности. Но не обращать внимания на Казахстан не получается. Из всех стран – нынешнего участника ТС Белоруссии и вероятных будущих его членов – только Казахстан является самодостаточным. Остальным всем что-то нужно от России. Белоруссии – дотации и дешевые газ и нефть, Украине – дешевый газ и доступ на российский рынок, Киргизии и Таджикистану – дотации и доступ к российскому рынку труда.

Кроме того, Казахстан всегда проводил самостоятельную многовекторную политику. Если в рамках ТС речь больше идет о политике, тогда для нас это сложная ситуация. Так как если присоединение Киргизии и Таджикистана к ТС отвечает в первую очередь геополитическим интересам России, то это означает, что в ситуации борьбы интересов в регионе данная структура является тактическим средством обеспечения российских интересов.

В результате это объективно снижает нашу свободу маневра в собственных государственных интересах. Например, сам формат объявления такого решения в Санкт-Петербурге во время встречи премьер-министров. Понятно, что премьер Путин будет следующим президентом и естественно, что российский государственный пиар ориентирован именно на него. Тем более если речь идет о идее «собирания земель». Но это выглядит не совсем корректно с точки зрения нашего государственного пиара.

Интересно еще и то, что параллельно со статьей Путина в «Известиях» некие киргизские профессора выдвинули идею конфедерации Казахстана и Киргизии. Понятно, что такая конфедерация не отвечает интересам Казахстана – слишком накладно, много минусов, а преимущества неочевидны, за исключением мифической идеи присоединения Иссык-Куля, которая вызывает энтузиазм некоторых старых алматинцев. Нам придется тратить деньги на выравнивание уровня жизни, столкнуться с киргизским политическим хаосом, ну и так далее.

Фактически нам придется взять Киргизию на обеспечение. Собственно, это может оправдывать в глазах части киргизской элиты саму идею такой конфедерации, которая сегодня озабочена поиском внешних источников. Их позиция строится на том, что если Казахстан не профинансирует Киргизию, тогда он получит по соседству крайне проблемную территорию.

В принципе это очень тонкая мысль. Понятно, что никто не хотел бы иметь по соседству что-то вроде Афганистана, но об этом пока и речи быть не может. Потому что в этом случае нестабильная Киргизия могла бы стать тем местом, откуда к нам могли бы прийти проблемы. Например, те мифические «200 бойцов казахстанского джамаата в составе ИДУ (Исламское движение Узбекистана)», о которых говорил известный специалист из Киргизии Александр Князев. Наверное, Князеву виднее, но ни о чем подобном серьезные специалисты ничего не говорили. В то же время сама история с появлением ИДУ в 1999 и 2000 годах оставляет очень много вопросов.

Напомним, что они появились с территории Таджикистана и нападали с гор на киргизскую и узбекскую части Ферганской долины. В то время узбеки и киргизы делали по этому поводу очень жесткие заявления, намекая на всякие неприятные обстоятельства.

В принципе вброс в общественное мнение идеи о конфедерации выглядит как прямой намек на необходимость не просто играть более важную роль в регионе, например, взять на себя ответственность за Киргизию, но и выступить связующим звеном между Центральной Азией и Россией. То есть стать более важным элементом, но отказаться при этом от многовекторной политики. Потому что в этом случае Киргизия однозначно будет ориентироваться на Россию, с тем чтобы ослабить возможное влияние Казахстана.

Но все это гипотезы, как и то, что Атамбаев не имеет на нынешних выборах в Киргизии серьезных конкурентов. Все еще может быть, и будем надеяться на лучшее.

Тэги:


Оценка: 4.67 (голосов: 3)



Похожие статьи:
14.12.2010   Игры у моря


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"