Роковые обстоятельства
В конце лета, когда музыкальный мир отмечал очередной юбилей фестиваля «Вудсток» – квинтэссенции рок-музыки и ее влияния на настроения молодежи, мы решили поинтересоваться нынешним состоянием казахстанского рока. Для того чтобы согласиться с Борисом Гребенщиковым, спевшим случайно, а может, и провидчески, в 1983 году, что «рок-н-ролл мертв», или возразить ему, ожидая пришествия новой волны казахстанского рока
М. Золотухин
После распада СССР выполнившим свою миссию рок-кумирам оказалось очень непросто найти новую музыкальную нишу
М. Золотухин
Группа "Мотор-Роллер" известна не только в Казахстане, но и в России, но называть себя рокерами они уже не решаются
М. Золотухин
|
Автор: Анна Асонова
Локация: Алматы
Номер: №6 (6) 2009
Согласно интернет-данным (а именно Всемирная паутина в нынешнее время стала для рокеров местом представления себя, поиска аудитории, возможностью реализоваться), в Казахстане в формате рока играют около 200 групп. Большинство из них выкладывает свои композиции на российском рок-портале www. rockgeroy.ru для обретения новых слушателей и в надежде найти продюсеров. На слуху же обычного казахстанца не более пяти раскрученных команд, ставших известными лишь благодаря снятым клипам, попавшим в ротацию телеканалов. Свидетельствует ли это о том, что казахстанский рок находится в глубоком андеграунде, в данном случае – Интернете, или что он не очень популярен в нашей стране?
В Казахстане какие бы то ни было молодежные движения, субкультуры с их особенными музыкальными течениями приживаются лишь среди незначительной части молодого населения. Такой малочисленной, что можно и не заметить казахстанских готов, эмо, панков или поклонников ска-культуры. Длинноволосых рокеров в кожаных косухах с заклепками, поющих на алматинском «Арбате» песни Цоя под гитару, тоже почему-то стало меньше, чем, скажем, лет десять назад. Да и вообще типичный образ рокера сейчас уже не актуален, время рокопопса дает широкий простор для выбора внешнего вида, причесок, поведения. Для того чтобы понять, трансформировался ли сам рок или изменилось отношение к нему, наверное, стоит рассмотреть нынешнее положение рок-музыки в России. Во-первых, потому что у нас по сравнению с северным соседом все процессы, в том числе и музыкальные, вторичны, во-вторых – потому что история рок-музыки в наших странах – одна из-за общего советского прошлого.
Произошедший на Западе в 1960-х годах коренной перелом в мыслях людей и в музыкальной культуре потребовал появления жесткости в звучании музыки и свободы в текстах песен. Они изначально возникли как средство самовыражения молодежи, как бунт и протест, как отрицание и пересмотр моральных и материальных ценностей мира, где основную роль сыграли пресытившееся общество потребления, загрязнение окружающей среды, расизм и война во Вьетнаме. Рок с самого начала носил ярко выраженный социальный характер. Достигнув СССР (как водится, с некоторым опозданием), эта новая волна смешалась с местной традицией «авторской» или «бардовской» песни под акустическую гитару. Советский рок довольно быстро перестал подражать западным образцам. Еще в глубоком подполье он обрел самобытность – акцент на слове и лирике. К середине 1980-х годов умерли почти все культовые барды эпохи – Галич, Высоцкий, Визбор. Образовался дефицит «социального слова». Именно пустующая ниша «слова», а не «музыки» привела рок к неотъемлемому сплетению с судьбами родины. В период идеологического застоя 1980-х появился андеграундный рок, который вышел из подполья во время перестройки. «Поколение дворников и сторожей», внештатных талантов и «пророков» противостояло советскому официозу. Ощущение скорого конца советского «ледникового периода» на краткий миг сделало русский рок музыкой площадей и стадионов, орудием разрушения великой эпохи. Но оно же и убило русский рок, который мог свободно развиваться как самобытное явление только в андеграундной среде. Борис Гребенщиков сейчас говорит о роке следующее: «Для меня слово «рок» является ругательным уже давно. Рок, по моему глубокому убеждению, кончился еще в конце 1970-х, когда появился панк. В мире все изменилось, а многие стремятся уцепиться за воспоминания своей юности и не отпускать их».
Как раз в конце 1990-х Илья Лагутенко из уже давно существовавшей, но пока мало кому известной группы «Мумий Тролль», записал альбом «Морская», совершивший важнейший переворот в сознании и рок-музыканта и рок-слушателя. Его любовную лирику никак нельзя было назвать попсой, но в «ворота» рока это тоже «не лезло». Лагутенко застолбил за собой термин рокопопс – не им, конечно, изобретенный, но в России ставший синонимом лирики «Мумий Тролля». Со временем происходило дальнейшее сближение рока и попсы. Все это мы могли видеть по телевидению, в многочисленных передачах и «неголубых огоньках».
На Западе эти процессы произошли гораздо раньше. Если первоначально популярность рок-певцам приносили мятежный дух, искренность поэзии и музыки, то позже молодые певцы повзрослели и превратились в обуржуазившихся мультимиллионеров. Коммерциализация стала причиной спада и затухания рока, все больше становившегося частью массовой поп-культуры. Даже торжества, посвященные 40-летию фестиваля «Вудсток» – символу свободы, рок-н-ролла, движения хиппи и сексуальной революции, – в XXI веке превратились в большой маркетинговый ход с немыслимыми объемами рекламы от компаний-спонсоров. Но тому безумию трех августовских дней 1969 года с полумиллионной аудиторией уже вряд ли повториться вновь – этим летом близ Нью-Йорка собралось всего 15 тысяч человек, чтобы провести пристойный семейный уик-энд с нотками ностальгии. И не потому, что центральных персонажей оригинального «Вудстока», будь то Дженнис Джоплин или Джимми Хендрикс, давно нет в живых, просто седобородые хиппи собрались послушать музыку юности, а вовсе не музыку протеста и революционных настроений.
В России конец смуты 1990-х имел для рока фатальные последствия. Он влился в поток отечественной попсы. Творческий успех стал синонимом успеха коммерческого. Отныне, чтобы добиться признания, музыкант должен был демонстрировать музыкальный профессионализм, а не радикальную общественно-политическую позицию.
У нас в Казахстане все происходило гораздо менее ярко и болезненно –социальный протест конца 1980-х своим творчеством несли лишь несколько команд (кто-то более, кто-то менее), удачно балансирующих между официальными выступлениями в различных ВИА и разгульными, насколько это было возможно, концертами в домах культуры. Наверное, в силу менталитета, но у нас вообще не жалуют в народе рок, рок-н-ролл, панк. Северные регионы, те, что ближе к России, правда, более прогрессивны в музыкальном плане. Например, в Павлодаре насчитывается 23 рок-группы, 14 – в Усть-Каменогорске, не меньше и в Актюбинске. Единственная из доживших до наших дней казахстанская рок-группа, и сейчас активно выступающая и пишущая новые песни, – актюбинская «Адаптация», продолжившая традиции социального протеста, заложенные субкультурой сибирского панка 1980-х: «Гражданской обороной», Янкой Дягилевой. Группа смогла занять свою андеграундную нишу, остаться верной независимому духу, не «опопситься» и не перейти в мэйнстрим. У «Адаптации» есть свой сайт, по которому можно судить об активной концертной деятельности. Ее постоянно приглашают на гастроли, на клубные и квартирные тусовки в Европу, Москву, Петербург, другие российские города.
На андеграундной сцене группа существует так долго только благодаря своему фронтмену – Ермену «Анти» Ержанову. Музыкальной деятельности он посвящает все свое время. «Сейчас мы уже вышли на самоокупаемость, за концерты нам платят нормально. Раньше мне приходилось работать и сторожем, и таксистом, и корректором в газете. Но теперь невозможно ходить на работу с восьми до пяти и при этом играть в рок-группе», – рассказывает Ермен.
Ермен «Анти» Ержанов на вопрос о том, причисляет ли он себя к русскому року, ответил: «Мы определяли наше творчество как панк-рок. Сегодня мне абсолютно безразлично, как его называть – советский рок или панк. Самое главное, что за эти 15 лет мы нашли своего слушателя. То есть я знаю, что я пишу песни, мы записываем альбомы, и это будут слушать». Группа «Адаптация» является организатором актюбинского рок-фестиваля «Суховей». Мероприятие проводится на деньги друзей группы – бизнесменов. На фестиваль приезжают и российские команды и российские слушатели. Ермен рассказывает, что от политики он сейчас очень далек, в то время как его основная аудитория – российская молодежь, напротив, просит исполнять на концертах старые песни на политическую и остро социальную тематику.
История алматинской рок-музыки началась в середине 1980-х годов. В южной столице гремели три рок-клуба: «Рухани», «Баспагер» и «Жан и его друзья». Играли, в основном опираясь на классиков рока: Deep Purple, Led Zeppelin. Первые живые концерты проходили и в КазГУ, где выступал известный тогда «Триумвират», до сих пор считающийся одной из самых загадочных алматинских групп. Их песни не были похожи на известные рок-стандарты. Интеллектуальность текстов, психоделизм мелодий и независимое мышление снискали группе заслуженное уважение не только в алматинской рок-среде, но и в России. Группа записала два альбома, после чего два члена коллектива Александр Словарь и Игорь Перебеев перебрались в Санкт-Петербург. Третий участник коллектива Сергей Черезов открыл в Алматы звукозаписывающую студию Zeppelin. «Думаю, наибольший спад в отечественной рок-музыке был во второй половине 1990-х. Сейчас наблюдается подъем. Появляются интересные команды с новыми идеями. Но их фактически не слышно, потому что нет среды на телевидении и радио. У большинства не хватает средств на запись видео и его ротацию», – считает Сергей.
Одновременно с «Триумвиратом» на алматинскую сцену вышли группы «Черный принц», «Терминал», «Изверг». Текучка в рок-группах была очень большой, порой состав менялся чуть ли не каждый день. Кто-то, научившись играть, уходил в коммерцию – зарабатывал деньги в кабаках, исполняя песни популярных ВИА. Стилистика репертуара тоже постоянно менялась, поскольку появлялись новые пластинки и кассеты западных групп. Но надо было совершенствоваться, изобретать что-то свое. Репетировали где придется. Пользовалась популярностью точка в новом Дворце пионеров, где по тем временам была довольно неплохая материальная база. Многие группы обустраивали подвалы, сараи и каморки. Играли на допотопных гитарах «Урал», «Ионика», переклеенных по многу раз барабанах. Выступали в основном в таких клубах, как «Спорт», Pasadena, во Дворце спорта, часто в том же Дворце пионеров.
Гитарист группы «Черный принц» Вячеслав Верещагин вспоминает: «В 1987 году меня пригласили заведующим музыкальной частью в театр-студию «Круг». При театре мы создали группу. Музыканты в команде постоянно менялись, через нас прошло человек 15–20. За все время существования группы было записано 12 альбомов. Самый яркий наш концерт, посвященный 10-летию группы, состоялся в 1998 году. Это был единственный за всю историю казахстанской рок-музыки концерт, где фактически без рекламы собралось три тысячи человек». Для современных алматинских рок-групп – это пока недосягаемая планка.
В 2000-х началась новая волна алматинской рок-музыки – появились команды, играющие хэви-метал. На площадках клубов появились такие группы, как Inkarna, Phoenix, Black Fox. Эти группы до сих пор периодически выступают в местных клубах. Правда, в последнее время кардинально поменялся клубный формат. После инцидента в клубе «ХХХ» в 2006 году, где произошла массовая драка, рок-концерты «прикрыли», а вскоре закрылись главные рок-клубы города – «Манхэттен» и Pasadena. В 2007-м открылась новая точка для рок-концертов – клуб «Жесть». Именно там прошли запоминающиеся фестивали последнего времени. В 2008 году открыл свои двери для неформальных тусовок Cinema Bar. Именно там впервые за долгое время выступила известная метал-команда Holy Dragons – одна из немногих алматинских групп, известных за рубежом. Кроме «Жести» и Cinema Bar в своих стенах рок-музыкантов периодически принимают клубы Bugallow Music, «5 оборотов», Retrospective.
Возможно, клуб – это именно та аудитория, которую способны собрать местные рок-группы, о концертах на стадионах речь не идет. Музыкальный критик Роман Райфельд считает, что казахстанский рок практически не востребован, он уступает попсе. «Сегодня рок стал коммерческим проектом. К нам в Казахстан, например, приезжают группы, чтобы зарабатывать деньги, а не революцию устраивать, – говорит Роман. – Я сторонник взгляда Бориса Гребенщикова, который еще в восьмидесятые пропел, что рок мертв. Глупо считать, что рок-н-ролл жив у нас».
Следует признать, что ни одно музыкальное направление не оказало такого влияния на умы нескольких поколений людей, как рок-музыка. С точки зрения музыки, казахстанский рок скорее жив, чем мертв: музыкантов много, все они записывают альбомы, изредка выступают для фанатов. Интернет переполнен их треками, свободными для скачивания, коммерческой выгоды пока никакой, зато их песни могут послушать в любой точке мира.
Но как идеология, как образ жизни и транслятор смыслов наш рок, конечно, мертв. Многие музыканты гордо называют себя рокерами, пытаясь стать известными, заработать по всем законам шоу-бизнеса, не гнушаясь выступать на корпоративных вечеринках. Достаточно послушать песни любого казахстанского рок-коллектива, который более или менее известен публике, и становится понятно, что если бы не лирические тексты, никогда не добиться бы группе такого внимания наших слушателей. В приближенном к буржуазному алматинском обществе лирика более понятна и востребована – время старых протестов ушло.
|
|
Тэги: музыка, рок, культура, СССР
Оценка: 2.00 (голосов: 1)
|
|
|
Похожие статьи:
|
|
|
Комментарии к статье:
|
|
|
|