Нельзя сказать, что ЦК КПСС не готовился к проведению съезда. В результате власти смогли получить большую часть голосов делегатов, которых затем назвали «агрессивно-послушным большинством». И это несмотря на то, что по всей стране не были выбраны 32 первых секретаря областных комитетов партии из имевшихся 160, а в Ленинграде вообще не избрали ни одного из числа партийных и советских руководителей города и области, ни даже командующего местным военным округом. Партийное руководство проиграло в Прибалтике, Армении, Грузии, в части регионов Украины и России. ЦК КПСС смог взять свое только за счет провинции, армии и делегатов, выбранных от профессиональных союзов.

Однако имевшееся большинство голосов, а значит, и преимущество при любом голосовании ничего не решало в ситуации, когда демократически настроенные делегаты стали ставить неудобные вопросы в прямом эфире центрального телевидения. Идеологическая дискуссия, которую пытался вести с оппонентами Михаил Горбачев, при общей слабости позиции советского руководства, была проиграна вчистую. Ни сам Горбачев, ни масса безликих делегатов с мест не были способны к разговору со сравнительно небольшой группой напористых и весьма ярких представителей оппозиции. Особенно большое значение имела небольшая группа депутатов от Прибалтики, которые хорошо знали, чего они хотят, они просто расшатывали систему, наглядно демонстрируя всей стране крайне низкий уровень ее политического руководства.

I съезд народных депутатов стал приговором советской политической системе. Все противоречия, которые до этого времени находились под идеологическим и репрессивным прессом разрушавшейся на глазах империи, как-то вдруг сразу вышли наружу. Государство больше не могло их контролировать. Но и общество было не в состоянии регулировать свои внутренние противоречия, самыми страшными из которых стали межнациональные проблемы.
Тогда в конце восьмидесятых – начале девяностых годов была надежда, что простое применение демократической практики выборов, свободы собраний и обсуждения самых острых вопросов автоматически приведет к формированию более справедливого общества, близкого к самых лучшим западным образцам. Эта надежда оказалась иллюзией. Колоссальный рост националистических настроений был первой общественной реакцией на слабость системы. Он, в свою очередь, питался появлением огромного количества новой информации о прежних исторических обидах, о взаимных претензиях. Эта информация сопровождалась самыми радикальными комментариями, особенно со стороны представителей творче¬ской интеллигенции, которые на период полной дискредитации представителей старой элиты оказались лидерами общественного мнения.

По всей стране вспыхивали конфликты, в основном на межнациональной почве. У нас в Казахстане это были события в Новом Узене, которые произошли в том же 1989 году, конфликты между осетинами и ингушами вокруг Пригородного района, стихийное возвращение крымских татар в Крым, где их никто не ждал, напряжение в Молдавии, Ошские события.

На фоне постепенного распада огромной страны разные политики в разных странах делали свои собственные выводы из политики либерализации, происходившей в СССР. В Китае после трагических событий на площади Тяньаньмынь все в том же 1989 году разработали свою программу трансформации страны. Сегодня мы можем наблюдать за полученными результатами.

Свои выводы делали и руководители советских республик. Многие были до такой степени обеспокоены происходившими событиями, что вообще на перспективу отказались от любых перемен. Так, например, произошло в Узбекистане и Туркменистане. Пример Таджикистана, где при полном доминировании этнических таджиков все же произошел острейший конфликт между различными региональными группами, наверняка произвел неизгладимое впечатление на соседей.

Вообще приход к власти в позднем СССР того или иного руководителя республики был своеобразной лотереей для ее населения. В этой связи назначение ровно двадцать лет назад на пост первого секретаря республиканской компартии Нурсултана Назарбаева было несомненной удачей для будущего Казахстана.

Без всякого сомнения, в условиях проводившейся в позднем Советском Союзе либерализации риски для Казахской ССР были огромны. С одной стороны, сложный межнациональный состав населения. С другой – подъем ориентированного на реванш национального движения, особенно после трагических событий декабря 1986 года. Между ними была только ослабевшая после начала либерализации компартия и ее первый секретарь. Мы все тогда сидели на пороховой бочке. Вероятность повторения в первую очередь молдавского сценария была слишком велика. Любой повод, данный радикальными казахскими националистами, способен был вызвать моментальную ответную реакцию по примеру Приднестровья.

Нынешнее государство – это прямой результат гибкой политики тех лет. Личный фактор здесь сыграл огромную роль. Особенно в принятии последующих шагов по либерализации экономических отношений, что примирило с действительностью даже самых радикальных националистов с обеих сторон. Без всякого сомнения, модель становления и развития государства в Казахстане одна из самых удачных в бывшем СССР. Осталось только ее не потерять, совершая старые ошибки, для этого всегда стоит помнить опыт двадцатилетней давности.