Откровенные вещи
Новый сезон театр «АРТиШОК» решил открыть неожиданным проектом «Голое искусство».
А. Ассонова
А. Ассонова
|
Автор: Анна Асонова
Локация: Алматы
Номер: №7 (7) 2009
Его цель – синтезировать различные виды творчества и тем самым создать совершенно новый продукт, новый не только для нашего зрителя, но и для местной арт-среды в целом. В каких смыслах собирался «оголяться» театр, можно было наблюдать в течение недели, наполненной различными мероприятиями.
Видимо, экспериментировать, а слово «экспериментальный» одно из определений, под которое попадает театр «АРТиШОК», хотелось не только внутри отдельно взятого коллектива, но и с привлечением других творцов, жанров, направлений искусства. Знакомство с алматинским художником Алексеем Перебеевым и его творчеством – эротическими картинами – настолько увлекло труппу театра, что сподвигло на создание целого проекта. Специально для него мастер изображения исключительно обнаженного тела Перебеев за лето написал 16 новых картин. Собственно его выставкой «Отношение» и открылось «Голое искусство» в «АРТиШОКе».
Надо сказать, что постэкспрессионистские картины Перебеева большую часть смотрящих поначалу вводили в замешательство. Алматинское общество не было замечено в ханжестве и уж тем более в табуированности некоторых тем, но определенные рамки в силу восточного менталитета всегда существовали. Оттого, наверное, буквально по пальцам можно пересчитать казахстанские киноленты с эротическими сценами, и те имели сложную судьбу в прокате, а ежегодные выставки «ню» получались всегда даже пуританскими. И если уж случались прецеденты, способные вызвать в обществе какую-либо шумную реакцию или скандал, то были очень редки.
Картины Перебеева, а постоянной темой его «исследований» являются отношения между мужчиной и женщиной, не только их физическая, но и чувственная связь, не всегда можно назвать и эротическими. Некоторые из них многие бы сочли порнографическими. Впрочем, Перебеева интересуют не столько физиологические подробности сами по себе, сколько состояния плоти в период чувственных переживаний, предшествующих, но чаще наступивших после физического соития.
Такие изображения не могли, конечно, оставить публику равнодушной, но надо сказать, реакции были вполне сдержанными и чаще даже положительными.
Другой вечер был посвящен показу «запрещенного» кино конца XIX – начала XX века. Посмотреть, какой была «эротика» в понимании прабабушек и прадедушек, было любопытно. На «неприличный» сеанс собралось приличное количество зрителей. Но в декорациях полотен Перебеева траслируемый на экране «запретный» кинофильм скорее вызывал умиление. Хотя наверняка в свои годы эти кадры выглядели слишком откровенно, иначе не попали бы под гриф «запретно». Пышные белые тела в смешных панталонах, кокетливые, наигранные позы, вся постановочность действия так резко контрастировали с экспрессивностью работ Алексея, что вызывали эмоций не больше, чем ветхие музейные экспонаты.
Еще одно мероприятие в рамках проекта – «Лекция по эротической фотографии» от мастера съемки Сергея Ледяева – не произвело никакого впечатления. Лекции как таковой не получилось. На большом экране Сергей, казалось, бесконечно демонстрировал кадры от мастеров жанра, всемирно известных фотографов, сопровождая их скупыми комментариями. Собравшиеся явно ждали чего-то большего – благодаря проникновению Интернета в каждый дом посмотреть снимки, вошедшие в классику эротического фото, не составляет никакого труда, достаточно задать поиск. Гораздо интереснее было бы услышать мнение профессионала об этих снимках, об авторском почерке каждого мастера, о веяниях моды, используемой технике съемки. К сожалению, все это осталось «за кадром».
Если все предшествующие мероприятия касались визуального восприятия, то еще одно смелое событие недели, попавшее в «Ночной формат», исследовало степени «обнаженности» в литературе. Причем в поле зрения «исследований» попали не избитые тексты и не обилие современных графоманских эротических историй, а русская классика. Тексты зачитывала актриса театра Вероника Насальская. Скандальная пушкинская «Гаврилиада», нравственная поэма «Сашка» Лермонтова – возможность взглянуть на «детских» авторов с другой стороны, узнать их степень свободы, соответственно, и степень «наказания» за вольные тексты. Например, долгое время находившаяся под запретом «Гаврилиада» за ее «богохульное» содержание чуть не привела Пушкина к отлучению от церкви. Но апофеозом чтения «запрещенной литературы» стала поэма Ивана Баркова «Лука Мудищев». Стройный слог, пусть и «смелых» поэтических произведений Пушкина, Лермонтова, пришелся по душе лишь внимательным слушателям, четверть не выдержала проверки на восприятие русской классики и покинула зал. Внецензурный «Лука Мудищев», напротив, пошел на «ура». Несмотря на то, что русскоязычного человека трудно удивить заковыристым крепким матом и приложением его к различным жизненным ситуациям, слушать такое со сцены было довольно щекотливо. Это была очередная проверка на степень свободы не столько экспериментурующего театрального коллектива, позволившего себе читать такое со сцены, сколько самих зрителей, воспринимавших этот текст.
Пожалуй, самым интересным и значительным мероприятием недели оказался вечер, названный «Точка. Линия. Плоскость». Этот синтезперфоманс складывался из четырех составляющих: современного танца, не попадающего пока ни под какие определения и условно называемого «дэнс», в исполнении артистов балета Олега Пака и Альбины Ходжинской, визуального представления, во время которого на глазах у зрителей художник Алексей Перебеев создавал картину; электронной музыки от композитора, мультиинструменталиста Мамеда Садых-Пура и чтения актрисами театра концептуальных текстов Малевича и Кандинского. Косвенное участие двух художников русского авангарда в этом мероприятии было не случайно. Ведь именно Кандинский в своей теории пришел к мысли, что живопись, музыка и танец подчиняются общим законам, и каждое искусство, углубляясь в себя, в то же время открывает дверь в новый мир комбинации разных искусств в одном произведении. Этот органический синтез движения, цвета и звука участникам перфоманса удалось передать очень точно, а главное, эмоционально. Под распевное, местами агрессивное, частью декларативное прочтение текстов Малевича и Кандинского художник творил очередной «акт» взаимоотношений между полами на холсте. Танцовщики, одетые лишь в телесного цвета шорты, словно персонажи, сошедшие с картин Перебеева, разыгрывали свою историю любви под трансцендентную музыку Садых-Пура. Финалом провозглашения главных концепций авангардистов стало поливание танцовщиками себя черной и белой краской. Два монохромных пятна на полу движениями танцоров смешивались, а сами тела переплетались и обтекали друг друга, а после Перебеев «уничтожил» свою почти готовую картину, плеснув на холст черную краску.
Исходя из того, что искусство должно нести скорее эмоциональный, чувственный заряд, опять же по Кандинскому, писавшему, что «художник есть рука, которая посредством той или иной клавиши целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу», можно сказать, что такой цели участники перфоманса достигли. «Вибрации», что царили в тот вечер во всем пространстве театра, воспринимались на чувственном уровне. Без интеллектуального «отягощения». В этом смысле синтезперфоманс можно было назвать «чистым» искусством, ну или «голым» искусством.
Если в начале недели встречающее на входе в театр полотно с изображением мужского детородного органа размером метр на полтора вводило в ступор, то все дальше, с продолжением проекта, оно стало лишь декорацией для развертывания более интересных и концептуальных событий, оставивших гораздо больший след. Наверное, ради этого стоило пройти и через столько «обнаженки», и через режущие слух нецензурные тексты. Для того чтобы не просто испытать новизну ощущений или создать информационный повод, а для того, чтобы прийти к творческому движению и в конечном счете росту.
|
|
Тэги: культура, театр, АРТиШОК, картина
Оценка: 0.00 (голосов: 0)
|
|
|
Похожие статьи:
|
|
|
Комментарии к статье:
|
|
|
|