Знаете ли вы о том, сколько денег должно наше государство? А каков долг банковского сектора? Если немного покопаться в данных СМИ, то все необходимые цифры уже через минуту-другую будут у вас под рукой. Кроме точных данных, вы безусловно найдете комментарии экспертов, рассуждающих о том, как отразится на экономике рост или же снижение таких долгов. Но если вы вдруг решите поискать материалы, связанные с задолженностью населения, то тут вас ожидает фиаско. Почему? Потому что в Казахстане не принято оперировать такой категорией, как долги домохозяйств. И это довольно странно, поскольку эта часть внутреннего долга государства является одним из важнейших экономических показателей.

Далеко за примером ходить не надо. Следует лишь обратиться к опыту США. Во многих публикациях можно найти широко распространенное мнение, что одной из причин падения экономической системы США, вызвавшей мировой экономический кризис, является гигантский долг домашних хозяйств. В прошлом году он составил порядка 12,8 трлн. долларов. Учитывая, что эта цифра последние десять лет увеличивается в год в среднем на десять процентов, выходит, что сумма, которую американцы должны банкам в виде ипотечных и потребительских кредитов составляет более 100 процентов от ВВП! Заметим, что это самый худший показатель за всю историю этой страны. Даже во время рецессии в 1970-х общая сумма долга домохозяйств США не переступала порога в 40 процентов от ВВП. Что значат эти цифры? Если говорить просто, то американцы в течение последних лет тратили гораздо больше денег, нежели они зарабатывали. Этому способствовала политика банков, которые были готовы раздавать кредиты каждому, кто этого захочет. Консьюмеризм – что на русский язык очень грубо можно перевести как «потребительство» – стал образом жизни, давшим в результате свои печальные плоды. Именно поэтому понятие «долг домохозяйства» стал неотъемлемой частью американской экономической науки и обыкновенной жизни.

Конечно, в Казахстане изначально была совершенно иная ситуация. Существовавший феномен недопотребления, когда большинству населения крупные покупки, такие как техника, мебель, фирменная кухонная утварь и прочее, были не по карману, не создавал объективных условий, в которых была бы нужда говорить о долгах населения. Но постепенно ситуация менялась. Стоит ли напоминать о существовавшем не так давно буме потребительского кредитования населения, когда банки активно раздавали дешевые деньги? Благодаря кредитам, выданным на ипотеку, а главное, на потребительские нужды, многим казахстанцам удалось несколько унять потребительский голод. В итоге в нашей стране постепенно начало складываться особое настроение, которое в некотором роде можно бы даже сравнить с американским. Если бы не разразился кризис и банки продолжали раздавать деньги направо и налево, то вполне вероятно, что у нас довольно быстро прижился бы образец западного поведения, когда кредит перестает быть средством достижения конкретной цели (например, покупка автомобиля), а становится основой нового образа жизни. В этом смысле финансовый кризис оказал благоприятное воздействие, не допустив зарождения «морали опережающего потребления». Образно говоря, кризис ударил казахстанцев по рукам, которыми они собирались взять больше, чем могли бы унести. Здесь же стоит отметить еще один положительный фактор нынешнего кризиса – люди не успели взять слишком много. Если бы экономические трудности наступили позже, багаж долгов казахстанцев мог бы оказаться намного тяжелее.

И все-таки сколько же задолжало население? Как мы уже отмечали, узнать более или менее точные цифры довольно проблематично. Первым, куда мы обратились, было Агентство РК по статистике. Оказалось, что в структуре агентства работает целое управление домашних хозяйств. Тем не менее на письменный запрос о структуре и объеме долгов нам не ответили и лишь сослались на данные сайта, дескать, там все есть. Оказалось, что необходимых нам данных там нет. В графе «Структура денежных доходов обследуемых домашних хозяйств» было все – доход от трудовой деятельности, от работы по найму, самозанятости, пенсии, пособий – вплоть до «материальной помощи родственников, алиментов и прочих доходов» (ради интереса отметим, что последний пункт составляет примерно три процента от доходов семьи). Указано все, кроме средств, полученных в виде кредитов. То же самое и в графе «Расходы домашних хозяйств», где также не отражаются средства, идущие на погашение кредита.

Любопытно, если взглянуть на другие данные агентства, а именно доходы, использованные на потребление (см. график), мы отчетливо увидим, что кривая резко идет вверх точно в тот период, когда банки начали массовое кредитование населения. Поскольку никаких данных об истинных причинах роста доходов (а именно увеличение долга) нет, у стороннего наблюдателя может сложиться ошибочное мнение, что всему виной резко подскочившая заработная плата казахстанцев. Но мы-то знаем, что это не так, ведь этот рост дохода произошел лишь за счет дополнительных средств, привлеченных в банках. Но этих уточнений в данных Госстата нет. Другими словами, долги домохозяйств мало интересуют статистику, поскольку никто этой величиной и не оперирует. Картина складывается таким образом, что в Казахстане, как и в России, при рассмотрении финансового поведения людей принято концентрироваться на том, какие они имеют сбережения и каков их инвестиционный потенциал, а не на том, сколько они должны. Судя по всему, эта ситуация вскоре изменится.

Искомые данные были найдены лишь среди многочисленных публикаций Национального банка Казахстана. Оказалось, что на конец апреля этого года банки выдали физическим лицам кредитов на сумму 2415184 млн. тенге. Сюда входят как ипотечные кредиты, так и выданные на потребительские нужды. В итоге получается, что среднестатистический казахстанец должен примерно 152 тысячи тенге. Причем интересно взглянуть на кредиты, выданные в разных валютах. Так, объем тенговых кредитов из месяца в месяц становится все меньше, поскольку банки их выдачу резко сократили, а люди постепенно нет-нет да отдают имеющиеся долги. Так, с ноября прошлого до апреля нынешнего года эта сумма уменьшилась примерно на 116 млрд. тенге. А вот с кредитами в валюте ситуация обстоит иначе. Их объем тоже постепенно уменьшался, вплоть до памятного дня девальвации доллара. И если в январе казахстанцы должны были в переводе на тенге 834 млрд. с хвостиком, то в конце февраля уже один триллион тенге с лишним.

Но давайте несколько детальнее рассмотрим ту сумму, которую казахстанцы потратили на потребительские нужды, а не на оплату недвижимости. На апрель этого года сумма таких кредитов достигла 1001569 млн. тенге. Этот триллион денег распределился по Казахстану совершенно неравномерно. Понятно, что лидером стал Алматы, чье население назанимало более 370 млрд., и Астана, истратившая всего лишь 70 млрд. тенге. Меньше всех потребительскими кредитами увлекалась Северо-Казахстанская область, имеющая долг в размере 18 миллиардов тенге (любопытно, что данные по всей области и городу Петропавловск абсолютно идентичны). Здесь же отметим, что существуют данные, согласно которым те или иные долги есть у 73 процентов североказахстанцев, а в пересчете на семьи – в 93 процентах семей. И это, напомним, в регионе, который заимствовал меньшее число денег. Выходит, что в проекции на весь Казахстан картина будет точно такой же – фактически нет такой семьи, которая была бы без долгов.

Другое дело, как к своей задолженности относиться. В Казахстане социологические опросы проводятся редко, поэтому любопытно взглянуть на российский опыт. Так, согласно майским опросам Национального агентства финансовых исследований доля россиян, не считающих преступлением невозврат банковского кредита, за год выросла с 15 до 20 процентов. В принципе, этот показатель применим и к нашей стране. Количество «плохих» кредитов увеличивается, и становится не совсем ясно, какой части казахстанцев действительно нечем платить, а какая часть просто не хочет. По состоянию на конец апреля сумма просроченной задолженности по кредитам банков населению на потребительские цели составила около 68 млрд. тенге. Безусловно, многочисленные неплатежи в срок обусловлены тяжелым экономическим положением, когда цены на продукты и товары растут, а рабочие места сокращаются. Но на этой волне пытается выплыть огромное число тех, кто просто не хочет платить. Дескать, кризис спишет все долги. Такая позиция является сильнейшим психологическим и финансовым ударом по экономике, когда усугубляется не только экономическое положение, но и кризис доверия. Любопытно рассмотреть одно судебное разбирательство, о котором писала пресса. Речь шла о том, что суд фактически отказал банку в праве изъять недвижимое имущество за долги. Существует опасность, что данное дело может стать прецедентом, после которого тысячи других людей махнут на свои долги рукой. Дескать, все равно ничего не будет. Позицию Независимой ассоциации предпринимателей, которая просит заморозить выплаты основного долга, а также движения «Оставим жилье народу», ратующего за снижение процентных ставок по ипотеке, мораторий на выплаты и прочее, трудно назвать справедливой. Как бы там ни было, но долги должны быть уплачены. Тем более люди, пускавшиеся в кредитную авантюру, прекрасно понимали правила игры, а также все риски, с которыми можно столкнуться.

Долги домашних хозяйств Казахстана безусловно не столь грандиозны, как в Западной Европе или США. Тем не менее текущую ситуацию не чем иным, кроме как уроком, назвать нельзя. С одной стороны, казахстанцы сейчас не страдают от своей неплатежеспособности так, как в развитых странах. А с другой – все же успели получить горький опыт, который, будем надеяться, в посткризисный период послужит своеобразным иммунитетом к необдуманным решениям, а также научит более адекватно соотносить желания и реальные возможности.

Нужны ли нам банкроты?

Крайним способом выйти из долговой поруки является признание себя банкротом. В Казахстане согласно закону «О банкротстве» банкротом является должник, признанный судом несостоятельным. Правда, специфика нашего законодательства заключается в том, что должником у нас считается исключительно юридическое лицо, а значит, обыкновенный человек объявить себя банкротом не может. В отличие, скажем, от США, где это обычная практика. В 1980 году был введен в силу закон, предусматривавший персональное банкротство, и до 2005 года инициировать этот процесс было довольно просто. Поэтому к нему прибегали и азартные игроки, и отцы, не желавшие платить алименты, и даже миллионеры, которые таким образом старались обойти закон. Но затем условия были серьезно ужесточены. С 2005 года на списание долгов могут надеяться только действительно бедные люди, которые не в состоянии заплатить в месяц и ста долларов. Чтобы объявить себя банкротом, американец должен обратиться в суд с просьбой списать долги в обмен на имущество. Также должник может просить длительной отсрочки, в течение которой он будет выплачивать долг без начисления дополнительных штрафов и пени. Понятно, что в случае банкротства на кредитной истории человека фактически поставлен крест. Никто и никогда ему денег больше не ссудит, но для многих это действительно единственно возможный выход. В России последние годы активно муссируется вопрос о внесении поправок в законодательство, разрешающих персональное банкротство. Поправки вызывают множество опасений, что граждане начнут злоупотреблять возможностью списать долги.

Любопытен тезис директора российского Центра экономических исследований Сергея Моисеева. Он заявил, что принятие такого закона в России в нынешней ситуации обоснованно, так как к концу декабря 2009 года просрочка по кредитам, выданным физическим лицам, может составить 10–15 процентов. Учитывая, что сейчас в Казахстане средний процент просрочки таких кредитов равен примерно семи, первые заявления о необходимости введения подобного института и в нашей стране кажутся логичными. Скажем, в марте этого года бывший в то время президент Казахстанской фондовой биржи Азамат Джолдасбеков предлагал ввести подобную норму. Несмотря на то что возможность индивидуального банкротства выгодна как для должников, так и для кредиторов, эта идея была оценена финансистами республики неоднозначно. Один из главных тезисов «против» объективно заключается в том, что Казахстан еще не созрел для подобной практики.