eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Право выбора?
Итоги прошедших в июне в Бельгии внеочередных парламентских выборов привлекают к себе внимание по многим причинам. Дело не только в неожиданном успехе фламандских националистов, добивающихся независимости. Гораздо интереснее то, каким образом в маленьком европейском демократическом государстве пытаются уживаться два совершенно разных народа
Автор: Асхат Шукуров
Локация: Алматы
Номер: №11-12 (24-25) 2010

Считается, что в победе сепаратистов из «Нового фламандского альянса» (НФА) свою роль во многом сыграл социально-экономический фактор. В последнее время нидерландскоговорящая Фландрия является экономическим центром Бельгии и субсидирует менее благополучную франкофонную Валлонию. На фоне повсеместных экономических трудностей фламандцы все чаще говорят, что больше не хотят «кормить валлонцев», у которых давно пришла в упадок тяжелая промышленность, а безработица выросла вдвое. По мнению жителей Фландрии, было бы справедливым, если бы каждый из двух регионов сам отвечал за свою экономическую и налоговую политику.

Такого же мнения придерживается и партия НФА. Ее лидер Барт де Вевер выступает за «конфедерацию, при которой два региона страны были бы самостоятельны во всем, кроме внешней и оборонной политики». Впрочем, он не скрывает и того, что своей политической целью видит разделение Бельгии на два государства. И хотя, по заверениям бельгийских экспертов, фламандский сепаратизм поддерживают менее 10 проц. жителей Фландрии, НФА получила более 30 проц. голосов. Данное обстоятельство позволило организации существенно повысить свое присутствие в федеральном парламенте страны. Если раньше партия довольствовалась лишь восемью местами в бельгийском законодательном органе, то теперь она получила почти пятую часть депутатских мандатов – 27 из 150.

Не исключено, что нидерландско-язычные жители Бельгийского королевства, даже те из них, кто не разделяет идей сепаратизма, отдали свои голоса за фламандца, который обещает активнее и жестче отстаивать интересы фламандского общества. Таким образом, бельгийские фламандцы по сути развенчали миф о том, что в странах с развитой демократией выборы характеризуются исключительно высокой конкуренцией идей, а избиратель голосует за ту или иную идеологию и программу, а не за представителя своего этноса или религиозной общности, что более характерно для восточных стран. 13 июня фламандцы однозначно проголосовали за своих. Даже если те открыто призывают к разделению южной франкоговорящей и северной нидерландскоговорящей частей Бельгии.

Самое поразительное, что произошло это в стране, которая во второй половине XX века задавала тон в строительстве единой Европы. Бельгия по праву считалась витриной европейского единства. Именно Брюссель был одним из основоположников Европейского союза, здесь находятся штаб-квартиры некоторых общеевропейских организаций, а бывший премьер-министр Бельгии Херман ван Ромпей стал первым президентом Евросоюза. Маленькая европейская монархия долгие годы была своего рода символом «Большой единой Европы». Парадокс ситуации в том, что определенная часть бельгийцев все это время лелеяла надежду на построение пусть и крошечного, но собственного государства. И сегодня фламандцы сделали еще один шаг в этом направлении.

Надо сказать, что Бельгия – это уникальное государство. На протяжении нескольких десятилетий местные политики тратили много сил и энергии на обособление двух регионов, отличающихся по языку, культуре и традициям. Благодаря их стараниям сегодня монархия поделена на два фактически самостоятельных политических образования: фламандское, где говорят по-нидерландски, и валлонское, где используется французский язык. У каждого из регионов есть свои СМИ и театры, школы и университеты, профсоюзы и политические организации. Согласно конституции валлонцы могут голосовать только за валлонские партии, а фламандцы – исключительно за нидерландскоязычные.

Несомненно, что процесс обособления Фландрии и Валлонии проходит в рамках закона и политического диалога. Однако такое положение вещей все же привело к появлению так называемой «позитивной дискриминации», когда представители двух народов практически стараются не соприкасаться друг с другом. К примеру, валлонцу будет необычайно трудно, если вообще возможно, приобрести жилье в районе, где проживают фламандцы. И наоборот. Единственным общим местом в стране, где нет этнических газет и партий, где жители могут отдавать свои голоса за любые партии, является официально двуязычный столичный округ Брюссель-Халле-Вилвоорде. Между тем в последнее время фламандские деятели все чаще требуют определения статуса и прав Брюсселя и его пригородов. Этот сложный вопрос стал причиной уже не одного политического кризиса в стране. Собственно, из-за него раскололось коалиционное правительство премьер-министра Ива Летерма, который в апреле подал в отставку и обрек страну на внеочередные выборы.

Проблема заключается в том, что столичный округ постепенно расширяется в сторону Фландрии и она желает присоединить к себе его западный район Брабант, что позволит фламандским партиям взять эту часть страны под свой контроль. Франкофоны выступают резко против: в округе живет большая группа франкоязычных бельгийцев, Брюссель вообще за исключением пригородов является франкофонным. К тому же такое изменение еще больше может усилить политические и экономические позиции Фландрии. Но, судя по всему, фламандцы, в том числе и населяющие Брюссель, уже сделали свой выбор. Помимо прочего на их стороне численное превосходство, позволяющее в рамках демократических процессов оказывать влияние на ситуацию. Так, согласно переписи, фламандцы составляют 60 проц. населения страны, валлонцы – около 40 проц. Иначе говоря, используя демократические инструменты и выборы, фламандское большинство Бельгии имеет неплохие шансы когда-нибудь добиться политической цели НФА. Европейские эксперты опасаются, что рано или поздно бельгийская монархия перестанет существовать как единое государство.

Таким образом, бельгийский опыт построения демократического государства весьма поучителен для всех и в первую очередь для республик Центральной Азии. Как оказалось, европейцы тоже могут голосовать не умом, а сердцем, как это обычно происходит в странах с традиционной восточной организацией общества. Здесь всегда голосуют исключительно за своих. Именно поэтому на фоне либерализации общественно-политических отношений в 1960–1970 годах к власти в Шри-Ланке пришли сингалы, а уже в наши дни в Ираке – шииты. Все они представляли большинство населения страны. Проигравшее меньшинство тут же взялось за оружие. Изменение демографического состава также привело к гражданской войне в Ливане. Конфликт, напомним, начался из-за того, что увеличившееся шиитское население потребовало более заметной роли в политической жизни страны.

В отличие от шри-ланкийских тамилов и иракских суннитов, бельгийские валлоны не собираются силой отстаивать свои политические права. В этом и заключается огромное преимущество западной демократии, в условиях которой проигравший и победитель вынуждены вступать в диалог и искать компромиссы. Совсем иначе обстоит дело на Востоке. Здесь результатом либерализации нередко становятся кровавые столкновения и гражданские войны. Через подобные потрясения прошли страны Юго-Восточной Азии, Ирак, бывшие советские республики – Грузия, Таджикистан, Молдова, сегодняшняя Киргизия. Конфликт интересов различных этнорелигиозных общин был и остается неизбежным фактором политического процесса в разнородном восточном мире. И демократия, построенная по западным стандартам, не может сгладить имеющиеся противоречия. Причиной противостояния в традиционном восточном обществе является то, что политическая конкуренция здесь базируется на простом и понятном принципе: «победитель должен получить все». В первую очередь – контроль за распределением природных и финансовых ресурсов. Данное обстоятельство придает политической борьбе особенно ожесточенный характер.

Бельгийский урок как раз и ценен тем, что показывает, насколько важным является сохранение общественной гармонии и баланса интересов всех участников политического процесса. Конечно, возникает вопрос, способна ли либерализация общественно-политической жизни решить все имеющиеся в обществе проблемы? Для большинства европейцев ответ очевиден – разумеется, да. Даже бельгийские политологи уверены, что опасения раскола их страны беспочвенны, а все нынешние политические трудности вполне решаемы. Однако что касается восточных обществ, то ответ скорее всего лежит не столько в демократизации по европейским лекалам, сколько в сфере эффективности государственного управления и создании такой демократической модели, при которой различные народы и конфессии могли бы находить общий язык и уверенно смотреть в свое будущее.

Тэги: Бельгия, выборы


Оценка: 0.00 (голосов: 0)



Похожие статьи:


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"