Дело в том, что с момента получения Казахстаном независимости его отношения со странами Востока приобрели особый колорит. Благодаря культурно-религиозной общности исламский мир изначально рассматривал республику своей неотъемлемой частью. Данное обстоятельство позволило ей относительно быстро и легко влиться в ряды ОИК и использовать членство в организации для того, чтобы наращивать сотрудничество с традиционными мусульманскими странами в политической и гуманитарной сферах, а также получить инвестиции для различных государственных проектов. К примеру, монархии Персидского залива и Турция выделяли средства для строительства и восстановления в Казахстане мечетей. Определенный вклад они внесли и на возведение государственных зданий в молодой казахстанской столице – Астане.

Между тем не все было так просто. Сказывалась многолетняя изоляция советской Средней Азии от стран Востока, которая, в частности, привела к тому, что о современном положении центральноазиатских государств и Казахстана в исламском мире знали довольно мало. Даже представители интеллигенции Пакистана, Афганистана или Египта до сих пор имеют о республике весьма общее представление. Произошло это из-за того, что советский период по сути вывел мусульманские территории СССР за рамки культурно-идеологического пространства мусульманской общины (уммы). В то время как, казалось бы, географически отдаленные друг от друга арабские страны, Пакистан, Бангладеш и Индонезия с Малайзией всегда ощущали свою общность и сопричастность к единому процессу и пространству. Неудивительно, что в начале 1990-х годов в ряде стран нередко можно было услышать критику в адрес мусульман бывшего Советского Союза, в том числе и казахстанских, например за «произвольное истолкование ислама».

Отчасти эта ситуация объясняется тем, что на территории Центральной Азии исторически было распространено ханифитское направление суннизма. А ханифитский мазхаб всегда был одним из самых гибких в отношении нововведений в суннитском исламе, то есть всего того, что касается института бида или новшеств. Именно поэтому ислам в Центральной Азии по мере своего распространения охотно вбирал в себя местные культы и даже некоторые языческие обычаи и традиции. Не случайно местное обычное право – адат – по большей части доминировало над шариатом на территориях нынешнего Казахстана или того же Кавказа.

Кроме того, на ислам в Центральной Азии огромное влияние оказало движение суфиев. Культ Ходжа Ахмета Яссауи, являвшегося влиятельным суфийским учителем, стал основой религиозной мусульманской системы в регионе. Поэтому с точки зрения духовенства Саудовской Аравии, чей лидер аль-Ваххаб три столетия назад призывал к «очищению ислама» и возвращению к истокам, центральноазиатский ислам отличается от того же ваххабизма.

Впрочем, со временем многие противоречия в области религии сгладились, и по мере преодоления незримой стены между восточным миром и бывшими советскими республиками разногласия уже не представляют собой серьезной проблемы. Теперь на повестку дня выходят другие вопросы. Например, кто может стать образцом для подражания в процессах общественно-политической и социально-экономической модернизации современных мусульманских государств, или кто может оказывать влияние на умму, в том числе и при решении многих вопросов международной жизни.

Важная миссия

В этой связи Казахстан, в той или иной мере совмещающий в себе как европейские либеральные идеи, так и понимание восточного мира, по всей видимости, может рассчитывать на особую роль. Разумеется, в силу различных объективных причин он не может пока выступать на равных с такими странами, как Египет, Турция или Пакистан. Прежде всего это касается решения ряда региональных проблем, где позиции вышеперечисленных государств достаточно сильны. К примеру, Исламабад, обладающий первой исламской ядерной бомбой, доказал свою способность кардинально изменять расклад сил в регионе и повышать уровень угроз для системы безопасности в Центральной Азии. Каир был и остается ключевым игроком в зоне арабо-израильского противостояния. Его интересы вынуждены учитывать и на Западе, и в арабских странах. Помимо прочего, в Египте работает всемирно признанный центр богословия – университет «Аль-Азхар», что усиливает позиции страны в мусульманском мире. Следует отметить, что до недавнего времени США и некоторые европейские страны считали светский Египет с рыночной экономикой и многопартийной политической системой своего рода эталоном для Ближнего Востока.

В 2008 году госсекретарь США Кондолиза Райс назвала уже Турцию образцом для подражания для всех мусульманских стран. Действительно, быстро развивающаяся экономика в сочетании с политической либерализацией, участие в НАТО и стремление в Евросоюз превращали Турцию в идеального восточного партнера Запада. По иронии судьбы Анкара также имеет историческое право претендовать на лидерство в исламском мире – султан Османской империи, как известно, был одновременно и светским правителем и духовным главой всех мусульман.

Между тем любые разговоры о лидерстве в умме всегда вызывали определенное раздражение на Востоке, а к странам, демонстрировавшим подобные амбиции, относились с крайним недоверием. Именно поэтому, вероятно, когда Египет пошел на дипломатическое признание Израиля в 1979 году, будучи уверен, что арабские соседи поддержат его, он тут же надолго превратился в изгоя в мусульманском мире. Кстати, к Ирану монархии Персидского залива стали подозрительно относиться не только из-за его ядерной программы, но прежде всего из-за того, что иранский президент Махмуд Ахмадинежад решил вдруг заговорить от лица всей исламской общины. В 2005 году он призвал всех мусульман сплотиться вокруг Тегерана в его геополитическом противостоянии с Западом.

Отсюда становится понятным, почему Турция, не сумев объединить вокруг себя родственные и близкие по культуре и языку тюркские государства, в конечном итоге выдвинула идею превращения страны в мост между Западом и Востоком. Такая роль для быстро развивающегося государства с правящей умеренной религиозной Партией справедливости и развития ни у кого не вызывала аллергии. Больше того, осуществляя внешнеполитическую деятельность таким образом, чтобы сбалансировать разностороннее сотрудничество с Европой и Азией, Анкара быстро зарабатывала дипломатический капитал. Ей удалось зарекомендовать себя в качестве эффективного посредника при решении многих региональных проблем. Можно вспомнить ее участие в переговорах между Израилем и Сирией, попытки урегулировать непростые отношения с Арменией и конфликт в Нагорном Карабахе.

Перед Турцией открывались поистине заманчивые перспективы. Она все чаще стала позиционировать себя как арбитр не только на региональной, но и мировой арене. К примеру, Анкара взяла на себя миссию по урегулированию сложных ирано-американских противоречий, предложив в мае этого года Тегерану обогащать его уран.

Однако закончилось все тем, что нежелание Евросоюза видеть в своей семье Турцию, вызвало ответную реакцию в турецком обществе и привело к заметному изменению внешнеполитического вектора. Анкара решила более активно отстаивать свои геополитические интересы в регионе. При этом турецкое руководство, судя по всему, пошло по наиболее легкому и простому пути, используя для этих целей популистскую антиизраильскую риторику. После летнего инцидента у берегов Израиля с так называемой «Флотилией свободы», направлявшейся чтобы прорвать международную изоляцию палестинского сектора Газа и оказать гуманитарную помощь жителям палестинского анклава, популярность Турции среди населения Ближневосточного региона существенно выросла. Однако в то же время это спровоцировало трения не только с Израилем, но и с Европой и США. Барак Обама недвусмысленно намекнул, что запретит поставки Анкаре американских военных самолетов до тех пор, пока она не помирится с Тель-Авивом.

Не исключено, что дальнейшее похолодание отношений Запада и Турции может существенно изменить статус последней. Сегодня она все еще остается стратегическим партнером Евросоюза и гарантом безопасности на восточных рубежах. По большому счету, ее рассматривают как заградительный барьер, разделяющий, условно говоря, европейские ценности и восточный мир. Анкара долгое время была чем-то вроде мощного форпоста Европы, в условиях, когда в восточных государствах усиливались антиамериканские и в целом антизападные настроения.

Впрочем, разочаровавшись в Евросоюзе, турки могут начать искать новых союзников, следовательно, Запад все больше рискует потерять в их лице важного проводника в сложный и непонятный рядовому европейцу мир ислама. Между тем события последнего времени наглядно демонстрируют, что опасность межцивиллизационного и межрелигиозного разлома, о котором много говорилось в начале 2000-х годов, по-прежнему никуда не исчезла. Отношения между христианством и исламом накаляются. Достаточно вспомнить недавние случаи сожжения Корана в США в годовщину трагических событий 11 сентября 2001 года или скандал в Германии вокруг книги Тито Сарацина, позволившего себе высказывания антиисламского характера.

Очевидно, что в таких условиях Западу и Востоку в равной степени нужна сила, способная не только предоставить площадку для обсуждения серьезнейших мировых проблем, но и оставаться при этом беспристрастной и объективной. В идеале это должно быть государство, разделяющее западные ценности и уважающее восточные традиции, соединяющее в себе все лучшее, что может дать глобальный опыт в экономической, политической и социальной сферах и при этом имеющее одинаково ровные отношения со всеми государствами и международными организациями.

На этом фоне Казахстан выглядит довольно выигрышно. Придерживаясь «евразийской» концепции, государство проводит эффективную многовекторную внешнюю политику. Оно занимает выгодное географическое расположение и, самое главное, в настоящее время накопило конкретный опыт политической и экономической модернизации общества. Так, на саммите Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке 22 сентября этого года министр иностранных дел Канат Саудабаев в своем выступлении особо отметил успехи Казахстана за последние десять лет. Согласно докладу министра, за этот период страна обеспечила высокие темпы роста экономики, а в 2007 году достигла двукратного увеличения экономики по сравнению с 2000-м. Доля населения с доходами ниже прожиточного минимума сократилась более чем в четыре раза. Стабильно растут расходы на образование и здравоохранение – обеспечен практически стопроцентный охват детей средним образованием, а средняя продолжительность жизни увеличилась с 65 до 68 лет.

Но, пожалуй, одним из самых важных пунктов выступления Саудабаева стал тезис о том, что Казахстан из получателей зарубежной помощи перешел в разряд государств – «новых доноров». Так, Казахстан оказывает гуманитарную помощь отдельным странам Центральной Азии, и только Афганистану выделяет 50 млн. долларов в виде безвозмездного граната на обучение тысячи афганских специалистов в казахстанских высших и специализированных учебных заведениях.

По сути речь идет об изменении политического статуса Астаны. Не случайно после перечисления политических и экономических успехов страны Канат Саудабаев – действующий председатель ОБСЕ – обратил внимание мирового сообщества на необходимость создания конструктивного диалога между Востоком и Западом. Больше того, он указал, что Казахстан намерен на международном уровне передавать свой опыт по обеспечению межрелигиозного и межэтнического согласия в стране.

Таким образом, судя по всему, Астане выпадает уникальный шанс в ближайшее время сыграть одну из первых скрипок в современной международной жизни. Впервые Казахстан вместо нефти и металлов может предложить миру интеллектуальный продукт – некую технологию по сохранению социальной гармонии и согласия. То есть то, в чем так заинтересованы сегодня многие государства Европы и Азии.

Став председателем ОБСЕ, Казахстан, проводящий политико-экономические реформы по западному образцу и сохранивший восточную ментальность, получил внушительный кредит доверия как со стороны Запада, так и со стороны Востока. Если Астана все сделает грамотно на посту председателя ОБСЕ и главы Организации Исламская конференция, у нее появится реальная возможность не только превратиться в важную диалоговую площадку, но и стать стратегическим партнером для западных и восточных стран на долгосрочную перспективу. И, что самое важное, она не будет рассматриваться Турцией, Пакистаном или арабскими странами как региональный конкурент, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведь очевидно, что сегодня Казахстан не имеет того геополитического влияния на процессы в регионе южнее наших границ, которым характеризуются вышеперечисленные страны. Это тоже надо учитывать будущему лидеру ОИК.ывать будущему лидеру ОИК.