eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Игра по правилам
Ход текущей президентской кампании дает почву для размышления на тему о том, какие идеи могут волновать казахстанских политиков в случае, если речь пойдет о начале открытой политической конкуренции. И хотя все конкуренты действующего президента вполне лояльны государству, тем не менее их программы могут рассказать многое. Причем можно говорить о своего рода чистом эксперименте. Потому что претенденты не должны думать о политической борьбе как таковой, что было бы актуально в случае с оппозицией, а могут выразить все свои мысли в пределах имеющихся у них возможностей
Максим Золотухин
 		Автор: Арман Жандарбеков
Локация: Алматы
Номер: №5 (42) 2011

Безусловно, самый экстравагантный кандидат из трех соперников президента Нурсултана Назарбаева это Гани Касымов. Это следует из его прошлого опыта президентской кампании 1999 года, от которого он не счел необходимым отказываться. В принципе надо отметить, что за счет яркости и нетривиальности заявлений в духе известного российского политика Владимира Жириновского Касымов вполне может рассчитывать на какую-то часть электората. И это несмотря даже на сделанные им ранее довольно странные для политика из все-таки мусульманской страны заявления о преимуществах тенгрианства перед исламом.

Надо сказать, что программа Касымова весьма эклектична. Хорошо видно, что она писалась в спешке, отсюда и заявления, что по всем основным направлениям экономической политики им будут предложены новые подходы. Понятно, что времени у Касымова было мало, но он подошел к вопросу все же довольно ответственно.

Программа сочетает в себе явно популистские лозунги, есть в ней и реверанс в сторону национал-патриотического электората. Касымов предлагает ввести доплату к заработной плате за знание казахского языка, причем разделить ее на уровни в зависимости от степени владения языком. Так, по его планам, за знание разговорного казахского работник будет получать 10-процентную надбавку к заработной плате. За «умение говорить, писать, читать, а также вести делопроизводство и деловую переписку на казахском языке» Касымов обещает 20 процентов надбавки. А самый высокий уровень владения («глубокое профессиональное» знание казахского) подразумевает выплату в размере 30 проц. от оплаты труда. К этой инициативе можно подойти по-разному. С одной стороны, она должна вроде бы стимулировать граждан на изучение языка, а с другой – национальные меньшинства могут воспринять ее как дискриминацию, потому что уже владеющие языком казахи, которых все-таки большинство, получат существенное преимущество.

Если бы речь шла о борьбе за голоса избирателей, то этой своей инициативой Касымов наверняка отрезал бы от себя голоса национальных меньшинств, но не приобрел бы голоса и национал-патриотов. Довольно ритуальный пассаж о толерантности здесь бы ему не помог, потому что решение о введении платы за знание языка – вещь предельно конкретная, которая касается многих.

Весьма нелогично и парадоксально выглядит требование об отмене областного деления Казахстана и установления прямых отношений районов с соответствующими органами власти. С административной точки зрения это полная ерунда. Управлять без промежуточного звена сотнями районов из единого центра очень сложно. Единственная известная аналогия, которая приходит на ум, – это политика управления кара-киданьским государством, которое существовало в Семиречье и Восточном Туркестане в XI – начале XIII веков. Кара-киданьские гурханы ликвидировали все промежуточные ступени управления вплоть до отдельных каждых ста человек. Смысл заключался в том, чтобы никто не мог набрать силу, будучи главой какой-нибудь области. Но вряд ли Касымова это беспокоит, просто яркая идея.

Однако это выглядит странно и с точки зрения демократических стандартов, если Касымов вдруг на них ориентируется. Потому что в его схеме не предусматривается система местного самоуправления. При чем здесь тогда правительство – министерства – акиматы?

В политической сфере Касымов выступает с более либеральных позиций. Он предлагает сократить проходной балл в парламент с 7 до 3 процентов, и это типичное требование всей либеральной общественности. Новым словом выглядит предложение о президентских квотах в парламенте для всех официально зарегистрированных партий. Это очень напоминает Тунис, где местная правящая партия на выборах получала все места в парламенте, а всем остальным пяти или шести партиям, кроме исламистов из партии «Ан-Нахда», предоставлялись дополнительные места сверх списка.

Но Касымов вряд ли ориентировался на тунисский опыт, ему кажется удачной идея ввести таким образом в парламент все партии, включая и его собственную.

И самое решительное предложение Касымова – ввести пост вице-президента. В Казахстане этот пост существовал в 1990-е годы; первым и последним вице-президентом был Ерик Асанбаев. При этом Касымов предлагает совместить этот пост с должностью председателя сената, что якобы должно устранить противоречия между президентом и Парламентом. На самом деле, с учетом особой роли руководителя сената как второго лица в государстве, предложение лидера Партии патриотов имеет глубокий подтекст. Вице-президент избирается на выборах, поэтому обладает собственной легитимностью, а спикер сената назначается. Поэтому в последнем случае для президента гораздо больше вариантов для маневра. Например, в случае если вице-президент попытается начать свою собственную игру, как это сделал в свое время российский вице-президент Александр Руцкой, то не готовая к этому страна может оказаться в глубоком политическом кризисе, что и показали события 1993 года. Все-таки Россия – не США, где этот институт существует очень давно.

Один из лидеров «второй коммунистической партии» Жамбыл Ахметбеков был традиционно ориентирован на левые ценности, но при этом весьма небрежен. Его программа также явно писалась в спешке. Например, как можно обеспечить разработку месторождений на Каспии и развитие других проектов в Казахстане, если ограничить иностранные инвестиции размером в 30 процентов? Значит, при потребностях одного Кашагана в 130 млрд. долларов Казахстану придется где-то изыскать 100 млрд. долларов собственных инвестиций. Тогда как уже сейчас «КазМунайГаз» едва справляется с ежегодными платежами в обеспечение своей доли участия в Кашагане, которая составляет 16 процентов.

Соответственно, практически нереализуемой выглядит и программа сокращения импорта на 25–30 проц. в течение пяти лет. Речь ведь идет не только о потреблении населения (например, что касается автомобилей). В первую очередь здесь следует говорить об обеспечении инвестиционных проектов. Так что импорт будет нарастать по мере развития экономики Казахстана. И в чем состоит экономический аспект предложения г-на Ахметбекова сокращать импорт, не очень понятно.

Но самый серьезный пассаж в программе Ахметбекова – это заявление о национализации всей промышленности. Дело не в том, что это в принципе возможно или что коммунисты каким-нибудь путем могут прийти к власти. Вопрос в том, что такие настроения в обществе в принципе есть, и давление на иностранные компании при любой политической конкуренции будет главной темой для политиков и населения Казахстана.

Плюс к этому Ахметбеков решил быть оригинальным. Очевидно, «в пику» президенту, который всегда говорил о том, что «сначала экономика, а потом политика» (и эта идея реально в Казахстане сработала), он выдвинул тезис «сначала политика, потом экономика». При этом Ахметбеков тоже апеллирует к созданию реальной многопартийной системы, заявляя одновременно о своей задаче «демонстрировать пагубность либерального миропорядка». Очевидно некое противоречие и отсутствие внутренней логики программы.

Проще всего задача была у Мэлса Елеусизова. Известный эколог также придерживается либеральных ценностей, но главные постулаты его программы не могли сильно измениться с предыдущих выборов, в которых он также участвовал. К примеру, Елеусизов предложил ежегодно проводить общереспубликанскую акцию по посадке деревьев. Единственный интересный момент связан с выборностью судей, в которой он, как и многие другие либерально ориентированные политики и общественность, видит выход из ситуации. С их точки зрения, выборный судья будет менее коррумпирован, более профессионален. Проблема, однако, в том, что судья является такой же частью общества, как и все остальные. И если он – не часть корпорации, как это существует в тех странах, где когда-то была создана британская юридическая система, то выборы не решат проблему. Судья, как и политики на местах, будет ориентироваться на свои местные интересы, которые очень часто носят клановый характер. В отличие, например, от пакистанского судьи, который ощущает себя частью корпорации.

В любом случае, конечно, интересно и любопытно посмотреть, что неординарного и свежего готовы предложить казахстанскому обществу кандидаты на президентский пост. Хотя все понимают, что предстоящие выборы едва ли принесут какие-либо сюрпризы, это все же неплохой повод проанализировать предлагаемые идеи и подходы. Соотнести «меру, степень, глубину», в широком плане осмыслить перспективные последствия этих идей. Ведь все познается в сравнении.

Тэги: Казахстан, выборы, Гани Касымов, Жамбыл Ахметбеков, Мэлс Елеусизов


Оценка: 5.00 (голосов: 1)



Похожие статьи:


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"