Именно эта часть общества теоретически может откликнуться на призыв радикальной оппозиции бойкотировать выборы. Хотя события в такой близкой к южной столице Киргизии слегка отрезвили алматинских либералов, но из обычного чувства протеста многие из них, скорее всего, не пойдут на выборы или, например, проголосуют за Мэлса Елеусизова или Гани Касымова.

Так что хотя явка в Алматы наверняка будет меньше, чем по республике, но большая часть населения города на выборы все-таки пойдет. Кто-то по долгу государственной службы, кто-то по призыву руководства вузов или школ. Однако и помимо этих людей в городе все равно есть довольно внушительная прослойка тех, кто будет голосовать исходя из своих интересов.

В первую очередь это пенсионеры, которые традиционно ходят на выборы и в своем большинстве голосуют за действующую власть, таких в Алматы не меньше 160 тыс. человек. Еще столько же людей предпенсионного возраста старой советской закалки, которые, пусть в меньшей степени, но все-таки недовольны повышением пенсионного возраста, также активно участвуют в выборах и голосуют в основном за власть. Нужно также учитывать национальные меньшинства, которые практически полностью будут голосовать за президента Назарбаева, потому что прошлогодние события в соседней Киргизии, и особенно в Ошской области, не могли не заставить их беспокоиться.

Есть также определенная группа консервативно настроенных людей из числа мелкой буржуазии, которая теоретически должна быть настроена либерально, но опасается за свою, пусть небольшую, но собственность и, что немаловажно, уже выстроенные и отлаженные правила игры в нашем обществе. У этих людей, как и у многих других социально активных граждан, есть своя собственная клиентела, которая часто политически пассивна и либо не ходит на выборы, либо ориентируется на мнение патрона.

Так что даже в самом либеральном городе Казахстана большинство все равно будет за нынешним президентом. Хотя явка наверняка будет меньше, чем в среднем по Казахстану, но это лишний раз подчеркнет объективность выборного процесса по стране в целом.

Конечно, сложнее ситуация в Западном Казахстане, который в наибольшей степени пострадал от последнего роста цен, который стал следствием, с одной стороны, роста денежной массы в стране, с другой – в связи со вступлением Казахстана в Таможенный союз. В отличие от других городов Казахстана, в Актау и Атырау нет своей сельскохозяйственной округи и почти все приходится привозить извне. Потому и рост цен бьет по их интересам больше, чем по другим районам страны, что происходит на фоне обычного недовольства жителей нефтедобывающих районов своей долей в распределении доходов.

Но в любом случае поддержка у действующего президента Назарбаева в обществе высока. Он олицетворяет собой сильную вертикаль государственной власти, которая, естественно, не нравится сторонникам либеральных реформ. Но это вопрос выбора пути развития для Казахстана и оценки пройденного.

Для наших либералов нет проблемы – они полагают все 19 последних лет потерянными для общества и государства и видят только один возможный путь для решения множества острых вопросов и претензий к власти. Список этих претензий обширен, у каждой из социальных, региональных и национальных групп он свой.

Теоретически, с точки зрения либералов, было бы правильнее начать процесс либерализации с нуля и зачеркнуть как неудавшиеся все прошедшие годы для страны. Но надо иметь в виду, что у каждой группы населения есть также обширный список претензий друг к другу. Сегодня над ними стоит сильная вертикаль власти, которая не дает им не только конкурировать друг с другом, но и обнажить все имеющиеся противоречия. Поэтому можно поставить вопрос о том, как конкретно будут развиваться события в Казахстане в случае реализации либеральной программы?

Конечно, можно рассуждать в пределах старой пословицы, что «волков бояться в лес не ходить» или еще одной – «нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц». Проблема в том, что большей части населения в таком «лесу» потом явно не понравится и, может быть, будут вспоминаться времена нашей сильной вертикали власти, как своего рода «золотой век».

Еще один острый вопрос заключается в том, может ли что-нибудь произойти во время выборов или после них? Понятно, что рассчитывать на повторение арабских событий радикальная оппозиция не может. Для этого в обществе нет такой социальной базы, нет внешних сил, которые могли быть в этом заинтересованы, а государство чувствует себя вполне уверенно. Поэтому тактика действий оппозиции, скорее всего, будет заключаться в точечном поэтапном нагнетании напряженности, с тем чтобы держать власти в тонусе. Радикальная часть оппозиции, таким образом, уже готовится к следующим выборам.
Сначала была история с китайцами, которая была вброшена Рахатом Алиевым, затем заявление о нарушениях, которые якобы были сделаны при внесении в Центризбирком личных данных президента. Теперь вот произошла странная история с директором газеты «Голос республики» Данияром Молдашевым. Редакция ставит вопрос о его исчезновении, которое последовало после возвращения из Москвы. Сначала он был избит неизвестными у своего подъезда, потом попал в больницу, где написал заявление приехавшим милиционерам о том, что не видел лиц нападавших. Исчез он 30 марта, однако его брат смог дозвониться ему то ли в Киев, то ли в Минск, причем разговор записали полицейские, затем телефон снова стал недоступен.

Редакция намекает, что Молдашев мог быть похищен, понятно кем, и старается проводить параллель с действиями полиции против самой «Республики». Кроме того, по ее данным, за директором в Москве следили неизвестные люди, которых вычислила служба наблюдения за самим Молдашевым. Намек более чем прозрачен.

Однако история явно весьма темная. В первую очередь, слава богу, что Молдашев нашелся где-то в Минске. Будем надеяться, что ничего страшного не произошло и не произойдет. Хотя можно вспомнить историю с кандидатом в президенты Иваном Рыбкиным, который в бурные российские девяностые прямо перед выборами так вот и исчез, а затем появился перед журналистами то ли в Киеве, то ли в Минске. Тогда в России много писали, что Рыбкин исчез по воле Бориса Березовского, чтобы создать информационную волну по поводу режима Бориса Ельцина. Высказывались даже предположения, что Рыбкин вышел к прессе, когда понял, что игра зашла слишком далеко и он на самом деле может исчезнуть.

Еще одна история из того же времени связана с нынешним президентом Белоруссии Александром Лукашенко, который перед первыми своими выборами, по данным прессы того времени, инсценировал на себя покушение. Благодаря этому тогда он и стал президентом.

В истории с Молдашевым смущает один момент – это якобы имевшая место слежка за ним в Москве. Если в редакции полагали, что ему что-то угрожает и послали людей наблюдать за ним в Москве, то почему они не поставили к нему охрану после нападения в пятницу вечером. Или хотя бы почему они не наблюдали за ним в Алматы, когда он вернулся домой и на него напали. Когда же в понедельник он сообщил о нападении редакции, то после такого сообщения за ним точно должны были послать людей, а не ждать, пока он сам выйдет на связь.
Но самое главное, непонятно, зачем кому-то понадобился директор оппозиционной газеты. Максимум, что он мог сделать, выпустить до выборов еще один пятничный печатный номер своей газеты с критикой власти. Но это не могло стать информационной бомбой. Исчезновение вполне могло стать такой бомбой. Но не стало, слишком много неувязок и еще этот записанный полицией разговор Молдашева с братом якобы из Минска.

Пожелаем Молдашеву вернуться, все-таки нет у нас никакого накала политической борьбы, чтобы создавать такие ситуации. Это в Киргизии журналистов бьют и убивают, цена вопроса слишком велика. Пока про нас такого сказать нельзя.