eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Языковые курсы для всех
Дискуссия о казахском языке всегда вызывает большой резонанс в казахстанском обществе. Без всякого сомнения, это самый острый вопрос, который никого не оставляет равнодушным. Поэтому появление жесткого письма группы авторов с призывом внести изменения в Конституцию и исключить из нее упоминание о русском языке как языке межнационального общения весьма предсказуемо вызвало бурю эмоций в обществе. Это наглядно продемонстрировало не только глубину раскола в обществе по языковому вопросу, но и показало, в каком направлении будут развиваться дискуссии в случае даже самой незначительной либерализации в нашем очень противоречивом обществе
Максим Золотухин
Максим Золотухин
Равиль Калиев
 		Автор: Алексей Иконников
Локация: Алматы
Номер: №15-16 (52-53) 2011

Несоменно, что само появление письма уже вызывает вопросы. Почему оно появилось именно сейчас, почему национал-патриоты вдруг совершенно неожиданно решили так обострить ситуацию. Все прошлые попытки публичных выступлений были все же ориентированы на внутриказахстанскую аудиторию и касались тех вопросов, которые с точки зрения националистов задевали положение казахов в Казахстане. Так было, например, с последней острой дискуссией вокруг доктрины национального единства и протестов против термина «казахстанская нация». Протестанты тогда выступали за этническое понимание нации, то есть нация как высшая форма организации именно этноса, а не группы этносов. С этой точки зрения считается неправильным гражданское понимание нации, когда ее составляют граждане той или иной страны независимо от их национальности.

Поэтому национал-патриоты утверждали, что Казахстан не Америка, где все составляют американскую нацию. Им ближе была Франция, где все французы разного происхождения, арабского и других. Хотя, по большому счету, в обоих случаях речь идет о гражданском понимании нации, просто во Франции оно более концентрировано на этническом факторе, культуре и языке, а Америка – страна эмигрантов, у которой в принципе есть этническое ядро из белых граждан англосаксонского происхождения, протестантского вероисповедания, но оно очень не конкретное.

В нашем случае суть дискуссии в том, что с точки зрения национал-патриотов казахстанская идентичность подменяет собой казахскую и напрямую угрожает ее интересам. Проблема здесь в значительной степени теоретическая. Для национал-патриотов язык является одним из главных признаков принадлежности к этносу наряду с другими – общей культурой, историей, территорией и т. д. Соответственно, если человек не владеет языком, то он автоматически не может быть частью этнической общности. В связи с тем, что в Казахстане значительное число этнических казахов не владеет казахским языком, то для национал-патриотов возникает диллема, считать ли их частью казахского этноса или они уже таковыми не являются. Если же их не считать частью казахов, тогда есть два пути – один заключается в том, чтобы вернуть их обратно, значит, заставить все-таки выучить язык, или вытолкнуть их из казахского пространства

Однако последний вариант был бы очень опасен для радикалов, потому что с учетом демографии и негласной борьбы за процент казахского населения в структуре населения республики отказаться от довольно внушительной части казахов было бы неправильно. Поэтому, собственно, и такая резкая реакция на казахстанскую нацию, потому что эта концепция с точки зрения национал-патриотов консервирует ситуацию, сохраняет аморфность положения русскоязычных казахов в обществе. То есть пафос выступлений национал-патриотов был направлен против безразличия, с их точки зрения, русскоязычной части казахского общества к языковой проблеме и судьбам казахской нации так, как они ее понимают.

Поэтому, собственно, национал-патриоты боролись не против русского языка и русских сограждан, они выступали за казахский язык и против государства, которое не предпринимает меры против вопиющей, с их точки зрения, ситуации, когда определенная часть казахского общества не владеет казахским языком.

Однако при всей остроте дискуссии и отдельных митингах протеста проблема определения нации в Казахстане носила слишком теоретический и довольно абстрактный характер. Все понимали, что националисты опять против, но не слишком отчетливо почему? Поэтому тем, кто комментировал ситуацию, нужно было еще и объяснять публике, что такое гражданское понимание нации, что такое этнонация и в чем между ними различие.

Что же касается письма за исключение русского языка из Конституции, это уже совсем другое дело. Это понятно каждому, здесь уже вовсе не терминологическая проблема, а вполне политическая. Это касается и отношений с Россией, с которой мы только что создали Таможенный союз, а также поведение той части электората, которая состоит из национальных меньшинств, в первую очередь русских. Последнее обстоятельство имеет большое значение в связи с предстоящим проведением парламентских выборов, не важно, в этом или следующем году. Понятно, что теперь все национальные меньшинства активно примут участие в выборах и проголосуют они при этом за партию власти, за консервацию нынешней ситуации, несмотря на все сложности их отношений с государством. Несомненно, что их поддержат обычные консервативно настроенные обыватели, которые боятся любых межнациональных конфликтов. Если же учесть, что сельское население традиционно голосует за власть, то указанное выше письмо уже придало определенное направление будущей избирательной кампании.

В этой связи появление в числе подписавших письмо нового лидера партии «Ак жол» Азата Перуашева выглядит весьма интригующим, гораздо больше чем появление лидеров ОСДП «Азат» Булата Абилова и коммунистов – Газиза Алдамжарова. Последние всегда поддерживали тесные связи с национал-патриотами. Но Перуашев, как вновь появившаяся фигура на политической карте, еще никак не проявил своей позиции по острым вопросам. И тут сразу скандал вокруг письма.

Сам Перуашев заявил, что он был не в курсе включения пункта про изъятие русского языка из Конституции, в предложенном ему варианте письма его не было, а речь шла о поддержке казахского языка. То же самое говорила народная артистка Бибигуль Тулегенова и некоторые другие подписанты, но в случае с Перуашевым ситуация гораздо сложнее.

Если принять его версию, то получается, что авторы письма его очень тонко подставили. Сначала заручились его согласием, затем включили очень жесткий политический пункт, который для общеказахстанской партии означает потерю минимум половины потенциальных избирателей. Перуашев должен был оправдываться, кроме того, против него выступили представители североказахстанского филиала партии «Ак жол». Если у данной партии и были какие-то перспективы, то теперь они стали заметно меньше.

Теперь новому «Ак жолу» придется конкурировать на довольно небольшом электоральном поле – оппозиционно настроенной к власти казахской интеллигенции и близких к ней кругах. Здесь их конкурентами будут «зеленые» из партии «Руханият», лидер которых Мамбеталин также поддержал письмо, ОСДП «Азат» и, вполне возможно, коммунисты вместе с незарегистрированной партией «Алга», близкой к опальному олигарху Мухтару Аблязову.

Хотя коммунисты также попали в сложную ситуацию. По-своему они стали заложниками довольно радикального в последнее время поведения политических кругов, близких к Аблязову. Сначала сам Аблязов в интервью в «Республике» намекает на то, что бастующим, которым, по его словам, нечего терять, лучше забрать с собой представителя власти. Затем очень радикальный молодой политик Жанболат Мамай, близкий к национал-патриотам, в интервью говорит о том, что в Мангышлаке все якобы вооружены и на все готовы. Весьма опасные призывы и явно ориентированные на конфронтацию.

Сами коммунисты пытаются быть в русле своей обычной идеологической линии. Но это у них трудно получается, потому что в их союзе с «Алгой» в рамках так называемого «Народного фронта» они явно являются ведомыми. Если вспомнить аналогичную ситуацию с Ходорковским и российскими коммунистами, то олигарх в трудную для себя минуту не смог использовать КПРФ, хотя активно финансировал ее деятельность. Геннадий Зюганов от денег не отказывался, но от линии партии не отступал и под танки ее не бросал. Казахстанские коммунисты явно более зависимы. Если их нынешние союзники, или «попутчики» по старой ленинской терминологии, ведут фактически свою маленькую персональную войну, пытаясь любыми средствами создать проблемы для государства в данный конкретный момент времени, то у коммунистов двойственная ситуация. В частности, идеология требует придерживаться пролетарского интернационализма, а на практике среди союзников много националистов, тот же Мамай. К тому же коммунисты в других странах бывшего СССР выглядят более умеренными и предпочитают бороться за поддержку электората, включая разные национальные группы, а не участвовать в локальных революциях.

Так что целая группа политических лидеров оппозиционного и околооппозиционного толка вольно или нет вдруг оказалась в одной лодке с национал-патриотами в самой невыгодной для себя ситуации. Жесткая постановка вопроса об изъятии русского языка из Конституции нарушила реально существовавшее в Казахстане своего рода табу на постановку вопросов, которые могут угрожать межнациональным отношениям. Можно сколько угодно критиковать власти за постоянное использование темы межнационального согласия, но в глубине души все понимают, что иной раз лучше промолчать ради общего блага. Хотя, безусловно, у представителей разных национальных групп внутри Казахстана достаточно претензий по отношению друг к другу. Список может быть очень длинным, но если его и оглашают, то только в узком кругу или на самых радикальных националистических тусовках с обеих сторон.

В любом случае формула в казахстанской Конституции о том, что русский язык – это язык межнационального общения, была результатом компромисса и консенсуса между главными этносами Казахстана. Это своего рода одна из основ нынешнего государственного устройства. Это очень похоже на компромисс в Малайзии, где после приобретения независимости и в ситуации резкого обострения отношения между малайцами, китайцами и индийцами местные политические элиты договорились о том, что так называемые бумипутра (этнические малайцы и близкие к ним даяки с острова Калимантан) получают определенные привилегии, потому что иначе им было бы трудно конкурировать с китайцами в сфере бизнеса. Для малайцев это была очень больная проблема, и китайцы пошли им навстречу ради общественного мира. Так как незнание значительной частью населения казахского языка на момент распада СССР было самой большой проблемой для Казахстана, то известная формула с государственным языком и языком межнационального общения должна была помочь выправить ситуацию.

Здесь надо отметить, что если не обращать внимания на конкретные обстоятельства появления письма, то в принципе оно отражает определенные опасения части казахской интеллектуальной среды по поводу Таможенного союза. Слишком быстрые темпы создания ТС и перспективы образования Единого экономического пространства создают у них впечатление, что речь идет о своего рода реинкарнации в той или иной степени прежней российской власти на пространствах бывшего СССР. Такое впечатление поддерживается российскими радикальными националистическими кругами, которые все время акцентируют внимание на том, что якобы время вашей независимости заканчивается и что создание ТС и ЕЭП – это возвращение к прежней системе координат времен СССР и Российской империи.

Казахские интеллектуалы, за исключением крайних радикальных националистов, отдают себе отчет, что ситуацию с языком нельзя быстро изменить, но динамика тем не менее весьма положительная. Сфера применения казахского языка все время расширяется. Но их пугает перспектива снова оказаться на положении зависимой от России территории, при всей абстрактности этой идеи. В этом случае русский язык, с их точки зрения, получит дополнительный стимул и поддержку.

Безусловно, проблема с казахским языком в Казахстане существует. Русский язык воспроизводит себя в казахской среде, особенно в городских условиях. Довольно внушительная часть казахского населения вообще не говорит по-казахски или говорит плохо. Хотя его применение в повседневной жизни все время растет, число носителей казахского языка постоянно увеличивается, но он очень мало используется в деловой и общественно-политической сферах. Именно это вызывает особое недовольство казахских интеллектуальных кругов. Получается, что основные интерпретации проблем в общественной сфере осуществляются на русском языке, здесь происходят все дискуссии, к тому же к процессу активно подключаются специалисты из России. Казахские интеллектуалы, особенно с радикалаными взглядами, подозревают всех русскоязычных участников процесса в нелояльности и вольном или невольном лоббировании российских интересов. С их точки зрения невостребованность казахского языка внушительной частью общества, в том числе казахского, делает независимое государство неполноценным. Это накладывается на общее негативное отношение к российскому периоду в истории Казахстана.

В свою очередь, радикально настроенные оппоненты казахских националистов обычно утверждают, что казахский язык не востребован потому, что он является языком аграрным, архаическим. А так как прогресс в казахских степях, с их точки зрения, был связан с российским, а потом советским присутствием, то, соответственно, использованию русского языка нет альтернативы и не стоит даже пытаться.

Между этими крайними позициями оказывается русскоязычная часть казахского общества, которая с точки зрения национал-патриотов отрывается от основного ядра казахского этноса. Одновременно русские национал-патриоты считают их естественными союзниками идеи ориентации на русский язык и сближения с Россией. Однако ситуация гораздо сложнее.

Во-первых, как такового раскола в казахском обществе на четко выраженную русско- и казахскоязычную части объективно не существует. Ввиду того, что традиционно казахи организованы по большим семьям, в которых можно встретить одновременно и русскоязычных и казахскоязычных ее членов. Четкой границы между ними нет, как нет и особых противоречий. Это обычно одна большая семья или семейный клан, часть членов которого проживает к городах, часть – на селе, и которые поддерживают между собой устойчивые связи.

Во-вторых, язык, конечно, важный признак принадлежности к этносу, на этом настаивал Иосиф Сталин, когда критиковал академика Марра, но более важным является самоидентификация. Например, у англоязычных ирландцев вполне определеннная этническая идентификация, во многом основанная на противостоянии Англии и англичанам. Без сомнения, самоидентификация русскоязычных казахов вполне четкая. Парадокс, но, как и сто лет назад, главная причина отказа от казахской идентичности связана сегодня с принятием христианства.

В-третьих, русскоязычная часть казахского общества в большей степени ориентирована на Европу, чем на Россию. Тут нет ничего личного, просто если согласиться с мнением, что переход на русский язык части общества был связан со стремлением к прогрессу, то сегодня данный прогресс связан с англоязычным миром.

В-четвертых, в русскоязычной казахской среде существует устойчивый консенсус по поводу необходимости изучения казахского языка.

Но в любом случае именно эта часть казахского общества способна конкурировать на общеказахстанском общественно-политическом поле, где конкуренция осуществляется на русском языке и, кроме того, она в своем большинстве просто обязана быть осторожной и консервативной, даже если склонность к европейским ценностям вызывает устойчивые симпатии к демократии западного образца.

Здесь надо также отметить, что проблема снижения области применения языков местных народов была широко распространена на территории бывшего СССР. Но характерно, что больше всего процесс русификации затронул бывших кочевников, в гораздо большей степени, чем оседлые народы. В России это буряты, якуты и калмыки. Последние практически полностью потеряли свой язык.

Этот феномен можно объяснить особенностями социальной организации кочевого и оседлого обществ. У кочевников более открытая система, здесь невозможно оказывать давление на его членов, здесь больше индивидуальной свободы. Они быстрее адаптируются к новой среде обитания, но при этом оказываются открытыми для внешнего влияния. Переход на другой язык – это тоже форма ускоренной адаптации, оседлые жители более сплоченные, держатся за свои общины, поэтому, к примеру, будучи в ссылке в сталинские времена, калмыки потеряли свой язык, а чеченцы, турки-месхетинцы и многие другие – нет.

За последние двадцать лет условия внешней среды в Казахстане изменились, и теперь стоит вопрос об адаптации к новой ситуации. Поэтому сфера применения казахского языка неизбежно будет расширяться. Но при этом русский язык никуда не денется.

Нынешняя ситуация в Казахстане очень сильно напоминает положение дел в бывшей французской Северной Африке после завершения колониального периода. Здесь также была конкуренция между арабо- и франкоязычными СМИ, которые представляли разные части арабского населения в Алжире и Тунисе. В частности, даже после полной эмиграции алжирских французов после тяжелой войны за освобождение Алжира французский язык продолжает играть важную роль в этой стране.

Русский язык важен как один из мировых языков, на который переводятся все основные труды с других языков. Это открывает доступ к новым знаниям, хотя и в то же время является одной из причин очевидного интеллектуального застоя в Казахстане.

Вот это обстоятельство и является ключевым в нашей ситуации. Проблема казахского языка не в отсутствии его носителей, их очень много среди молодежи, которая в своем большинстве двуязычна и даже трехъязычна. Проблема в отсутствии качественного контента, работ, где на казахском языке ставились бы актуальные проблемы, которые вызывали бы общий интерес аудитории и могли бы по своему содержанию конкурировать с русскоязычным контентом. Пока же основная проблематика казахскоязычного пространства – это зачастую вопросы казахского языка, культурные традиции и критика власти.

По большому счету, нужен чрезвычайно качественный продукт, например, книга, мощная статья, сильный роман, который будет первоначально выпущен именно на казахском языке и получит общественный резонанс и хорошую прессу, и лучше это делать на системной основе. Все-таки главное назначение языка – чтобы на нем читали, это более важно, чем написать обращение в государственный орган или поговорить с таксистом.

Казахскому языку действительно нужна поддержка, но это требует времени, терпения, и главное, сохранения сильного государства, которое не даст радикалам с обеих сторон скрестить шпаги в борьбе за свою собственную правду. В любом случае советское время уже не вернется, ситуация изменилась, и не надо бояться Россию и русского языка, надо уметь защищать собственные интересы, а интересы консервативного большинства заключаются в сохранении порядка и межнациональной стабильности, как бы банально это ни звучало.

Тэги:


Оценка: 4.00 (голосов: 8)



Похожие статьи:
14.12.2010   Игры у моря


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"