В последнее время главная дискуссия разворачивается по вопросу о роли Советского Союза в тех далеких событиях. Сегодня официальная Москва отстаивает прежнюю советскую точку зрения, в свою очередь, западные демократии все чаще говорят о равной ответственности за начало войны нацистского режима в Германии и сталинского в СССР. Так, 1 июля этого года Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла соответствующую резолюцию, в которой призвала отметить 23 августа, как день памяти жертв сталинизма и нацизма. (В 1939 году в этот день СССР и Германия подписали Пакт о ненападении, известный как пакт Молотова–Риббентропа). Это немедленно вызвало жесткую ответную реакцию со стороны России, которая в последнее время активно защищает советскую версию истории Второй мировой войны. Хотя накануне своего визита в Польшу, 1 сентября, премьер-министр Владимир Путин дал интервью польской «Газете выборча», в котором постарался несколько снизить напряжение в отношениях России с Западом. Он назвал пакт Молотова–Риббентропа «аморальным», но в то же время подчеркнул, что причиной войны все же был мюнхенский сговор 1938 года, когда Великобритания и Франция пожертвовали Чехословакией, чтобы удовлетворить интересы гитлеровской Германии. В своем выступлении в Польше во время мероприятий, посвященных началу войны, Путин продолжил эту мысль, заявив при этом, что Россия осуждает пакт Молотова–Риббентропа, в то же время призвав не допускать ревизии истории. Однако в любом случае очевидно, что противоборствующие сегодня стороны, Россия и Запад, стремительно уходят прочь от той совместной позиции, которую они выработали в годы самой войны.

Тогда после разгрома нацистской Германии победившие в войне союзники (США, СССР, Великобритания) пришли к компромиссному решению по поводу раздела между ними сфер влияния в Европе и Азии. Советский Союз получил в свою зону ответственности всю Восточную Европу, часть Китая и Кореи. Практически сразу между победителями во Второй мировой войне начались противостояние и борьба за преимущество позиции, которая привела сначала к войне в Китае, закончившейся в 1949 году победой коммунистов во главе с Мао Цзэдуном, затем в 1950 году – к началу военных действий в Корее. В результате отношения сторон перешли к изнурительной холодной войне, которая продолжалась практически на всех континентах, в конце концов истощила силы Советского Союза и стала одной из важных причин его последующего распада.

Однако за весь этот сложный период истории ни на Востоке, ни на Западе политики не подвергали сомнениям установившиеся в 1945 году базовые оценки Второй мировой войны. В отдельных странах среди профессиональных историков шла вялотекущая дискуссия о втором фронте, когда его следовало открыть и какую роль сыграли западные союзники в окончательной победе, о значении помощи из США по программе ленд-лиз в победах Красной Армии, насколько она вообще была важна. На Западе, кроме того, печатали работы о трагедии Гулага, в целом о репрессиях в СССР.

Но базовые оценочные постулаты оставались более или менее незыблемыми. Этому способствовало также то, что СССР был закрытой страной, где жестко контролировалась информация. Одновременно и в странах Восточной Европы советская версия истории Второй мировой войны была доминирующей. Кроме того, Советский Союз как вынесший основную тяжесть борьбы с нацизмом пользовался определенной популярностью, в том числе и на Западе, особенно среди левых и рабочих движений. Поэтому событиями, которые в своей совокупности привели ко Второй мировой войне, занимались почти исключительно историки.

Кроме того, вся история политических маневров и интриг второй половины тридцатых годов с участием Великобритании, Германии, Италии, Франции, СССР по большому счету не красила ни одну из указанных выше сторон. Здесь и имперские устремления по расширению территории со стороны Германии, Италии и СССР, даже Польши и Венгрии, и откровенное предательство интересов малых стран со стороны Великобритании и Франции, например, все то же Мюнхенское соглашение. Так что это был как раз тот случай, когда всем лучше было бы забыть о прошлом. Тем более что ужасные преступления нацистов и трудная победа над ними по своим историческим масштабам вполне позволяли это сделать.

Однако все изменилось с распадом СССР. С одной стороны, страны бывшего Восточного блока, выйдя из-под советского влияния, стали пересматривать историю своих отношений с бывшей метрополией. Это коснулось и истории Второй мировой войны. Польша первой поставила вопрос о том, что в 1939 году ее оккупировали одновременно и немецкие, и советские войска. С другой стороны, аналогичным образом и в странах Прибалтики стали говорить об их оккупации советскими войсками в 1940 году. С третьей стороны, процессы либерализации в самом бывшем СССР открыли архивы, и общественность узнала, например, о массовом расстреле в 1940 году нескольких десятков тысяч польских офицеров и чиновников под Катынью. Ну и, наконец, были опубликованы секретные протоколы к Пакту о ненападении от 23 августа между нацистской Германией и СССР, согласно которым эти две страны фактически разделили между собой территории в Восточной Европе.

История одного протокола

К лету 1939 года ситуация в Европе зашла в тупик. Гитлер не скрывал своего желания продолжить политику территориальных захватов, которая принесла ему такие успехи в предшествующие годы. В 1936 году он послал войска в демилитаризованную Рурскую область, без контроля которой нельзя было начать перевооружение Германии. Франция, которая обладала подавляющим военным превосходством над немецкой армией, никак не среагировала на очевидное нарушение Версальского мирного договора, подписанного после поражения Германии в Первой мировой войне. В марте 1938 года Германия ввела войска в Австрию, против чего выступали немецкие генералы, опасавшиеся ответных действий со стороны Великобритании и Франции, и опять все прошло без последствий. В том же году Гитлер начал давление на Чехословакию, воспользовавшись в качестве повода претензиями на населенную этническими немцами Судетскую область. Все в итоге закончилось подписанием осенью 1938 года соглашения в Мюнхене, которое фактически отдало Чехословакию Гитлеру.

Характерно, что на любом из этих этапов Гитлера можно было остановить. В отдельных случаях это могли сделать сами французы и англичане, как в случае с Рурской областью, в других они могли договориться по этому поводу с СССР. При малейшей угрозе начала войны Германия наверняка отступила бы. Однако ни Лондон, ни Париж как раз не собирались договариваться с Москвой. Слишком велики были между ними противоречия, как, впрочем, и взаимное недоверие. Безусловно, в Великобритании и Франции плохо относились к режимам и в Берлине, и в Москве, но в конце тридцатых годов гитлеровская Германия при всей своей одиозности еще не выглядела тем монстром, которым мы ее помним. Про СССР к этому моменту у западных европейцев было гораздо больше негативной информации, начиная от массовых репрессий как в ходе коллективизации, так и позднее, в 1937 году. Но самое главное – Советский Союз в Европе просто боялись.

Причиной этого была ускоренная и очень эффективная на первый взгляд милитаризация жизни в СССР. Столько оружия, сколько производилось на советских военных заводах, не было ни в одной другой стране мира. Этому способствовала колоссальная концентрация ресурсов страны в руках государства, радикальное сокращение обычного потребления гражданского населения, эксплуатация его труда без соответствующей оплаты. К примеру, в 1939 году в СССР на вооружении состояли 21 тыс. танков, 11 тыс. самолетов, 55 тыс. орудий. Это было больше, чем у любой другой страны в мире. Для части европейской элиты СССР с его огромной армией и диктатором Сталиным во главе был явной угрозой. Поэтому они рассматривали Гитлера как своего рода тоталитарную альтернативу Сталину и стремились мягко подтолкнуть его на восток.

Ради этого они, похоже, были готовы идти на уступки, которые должны были усилить Германию. Одним из таких людей в Великобритании был лорд Галифакс, занимавший в 1937 году должность лорда-председателя совета, второе лицо в правительстве после премьер-министра Чемберлена. В ноябре 1937 года Галифакс ездил в Германию, где встречался с Гитлером. В сохранившейся стенограмме беседы можно увидеть: лорд дал Гитлеру понять, что его страна не будет мешать Германии в Восточной Европе. В феврале 1938 года английский министр иностранных дел Иден был отправлен в отставку и на его место был назначен Галифакс. Вскоре Чемберлен и Галифакс отклонили предложение СССР о созыве конференции, на которой должен был обсуждаться план действий против агрессивных намерений Германии.

На востоке Европы также не доверяли и боялись СССР. Когда Москва в 1938 году предлагала направить свои войска для защиты Чехословакии, власти этой страны отклонили предложенную помощь, а власти Польши отказались предоставить коридор для прохода советских войск. Судьба Чехословакии, ослабленной после Мюнхена и потери части территории, была решена. 12 марта 1939 года Словакия провозгласила независимость после консультаций с Берлином, но самое поразительное – ее тут же признала Польша. Возможно, это объясняется тем, что поляки также приняли участие в разделе Чехословакии. 15 марта Прага капитулировала, и немцы оккупировали страну.

Таким образом, Гитлер дезавуировал мюнхенские договоренности. Первоначальная реакция Лондона и Парижа была сдержанной. Чемберлен, например, выразил сожаление по поводу событий в Чехословакии, но заявил, что не видит причин менять политику своей страны. Однако уже 29 марта он направил Польше предложение поддерживать ее против любой агрессии, предоставив ей тем самым английские гарантии. Вопрос, почему Чемберлен так резко изменил свою позицию, остается открытым. Но в результате политика Великобритании, а затем и Франции изменилась. Они решили остановить территориальные захваты Германии.

Возможно, причина была связана с тем, что Германия после захвата Чехословакии стала гораздо сильнее. Легкость, с которой Гитлер отказывался от договоренностей, и особенно успехи его напора наверняка создавали в Лондоне и Париже впечатление, что его трудно контролировать. Даже если отдельные круги во Франции и Великобритании хотели использовать Гитлера в качестве противовеса Сталину, у них был предел, дальше которого они пойти не могли. Скорее всего, этот предел был связан с их оценками военных возможностей Германии. Они понимали, что Германия стремится к реваншу за Первую мировую войну. Если ее мощь достигнет определенного уровня, то автоматически создаются условия для попытки такого реванша. Похоже, военно-политические круги сочли, что захват Чехословакии означает: черта пройдена, и на того же Чемберлена было оказано давление.

Как только Великобритания и Франция предоставили гарантии Польше, немецкому руководству стало очевидно, что дальнейшая экспансия становится невозможной. В этом случае Германии опять предстояло воевать на два фронта, и хотя Польша не могла сравниться по своей мощи с Российской империей перед Первой мировой войной, тем не менее ее внушительная по численности армия, после мобилизации почти в миллион солдат, могла создать для немцев проблемы. Кроме того, сама Германия также не обладала такой мощью, которая была у нее перед прошлой войной.

В этой ситуации в апреле 1939 года Берлин начал налаживать связи с Москвой. Гитлер и его окружение решили заручиться поддержкой СССР в войне против Польши и тем самым избежать войны на два фронта. Понятно, что польская армия не выдержала бы удара с двух сторон. Соответственно, можно было закончить войну с Польшей в кратчайшие сроки и таким образом поставить Великобританию и Францию перед фактом.

Для СССР контакты с Германией противоречили его идеологическим принципам, тем более что в предшествующие годы Москва жестко конкурировала с Берлином по всей Европе, например в той же Испании. Союз СССР с Германией был нелогичен, однако ситуация складывалась таким образом, что Москве было сделано чрезвычайно выгодное предложение, от которого было трудно отказаться.

Берлин предложил Москве разделить Восточную Европу на сферы влияния. В результате СССР мог рассчитывать вернуть себе почти все территории бывшей Российской империи, потерянные в ходе Гражданской войны, – часть Польши, Прибалтику, Бессарабию, Финляндию. При этом Германия гарантировала свое невмешательство, что в ситуации колоссального военного превосходства Красной Армии над армиями указанных государств, делало эту задачу сравнительно легкой.

С точки зрения имперской политики это было очень хорошее предложение. 23 августа министр иностранных дел Германии Риббентроп вылетел в Москву, где и подписал с Молотовым пресловутый пакт и секретное приложение к нему. При этом советское руководство колебалось. Так, с 14 по 17 августа в Москве находились военные миссии Великобритании и Франции, с которыми велись переговоры, в том числе и о проходе советских войск через территорию Польши.

Одновременно англичане вели переговоры с Гитлером. Последний, в свою очередь, заявлял посредникам (в частности 11 августа комиссару Лиги Наций в Данциге Буркхарду), что его целью является поход против СССР и если Запад ему будет мешать в Польше, то он вынужден будет сначала разбить его. 14 августа англичане направили неофициальное предложение Гитлеру о разделе сфер влияния, 16 августа их министерство авиации также неофициально уведомило Германию, что возможен вариант, когда войну Лондон объявит, но военных действий вести не будет. Со своей стороны, Польша 18–20 августа была готова обсуждать условия территориальных уступок, в частности в так называемом Данцигском коридоре.

В то же время 12 августа Гитлер объявил о развертывании войск. 17 августа Берлин согласился на все пожелания Москвы и стал настаивать на ускорении переговоров. 21 августа началось последнее заседание на англо-франко-советских военных переговорах. В этот же день Гитлер направил Сталину телеграмму, где заявил, что готов принять все условия, включая требования по секретному протоколу, и просит принять Риббентропа со всеми соответствующими полномочиями не позднее 23 августа. Сталин согласился, и в ночь на 24 августа пакт и протокол к нему были подписаны. В тот же день, 23 августа, когда Риббентроп летел в Москву, Гитлер подписал приказ о нападении на Польшу. Он уже не сомневался в положительном ответе, потому что согласился на все условия Сталина.

Соответственно, возникает вопрос: можно ли при таких обстоятельствах считать, что СССР наравне с Германией ответствен за развязывание Второй мировой войны и начал бы Гитлер войну, если бы не подписал Пакт о ненападении? В истории, как известно, не бывает сослагательных наклонений, однако очевидно, что Германии перед началом войны был нужен договор с СССР. Во-первых, для того чтобы как можно быстрее разбить Польшу. Во-вторых, чтобы обеспечить свои потребности в стратегическом сырье в первый период войны за счет торговли с Москвой. В-третьих, чтобы СССР не вступил в союз с Великобританией и Францией.

Можно предположить, что без решения всех этих вопросов Гитлер не стал бы нападать на Польшу и не началась бы Вторая мировая война. Но точно так же Париж и Лондон могли остановить его еще раньше, в ходе аншлюса Австрии или в период перед Мюнхеном. В 1939 году каждый был сам за себя и стремился либо к территориальным приобретениям, либо защите своих интересов. СССР не был исключением из правил, Москва воспользовалась ситуацией и получила новые территории. Уинстон Черчилль как-то говорил, что СССР без единого выстрела добился крупного геополитического успеха.

Другое дело – моральная сторона вопроса. С позиции сегодняшнего дня поведение советского руководства выглядит весьма циничным, особенно в контексте тех ужасов, которые были связаны с военной экспансией нацистской Германии. Правда, в 1939 году об этом еще ничего не было известно. Впрочем, в это время советских руководителей после всех лет красного террора, кошмара коллективизации, голода, массовых репрессий, миллионов жертв наверняка мало волновал негативный имидж Гитлера. Единственное, им нужно было объяснить населению и своим сторонникам из международного коммунистического движения, почему вдруг такая дружба с нацистами, почему СССР 17 сентября ввел войска в Польшу, в 1940 году напал на Финляндию, занял Бессарабию, захватил Прибалтику, как все это связано друг с другом. Про секретный протокол, который обеспечивал советские интересы в этих странах, еще ничего не было известно. Как не было известно и о расстреле в марте 1940 года 20 тысяч польских офицеров в Катыни.

Впрочем, для каждого случая нашелся свой аргумент – и просьба прибалтийских государств ввести войска, а затем вступить в состав СССР, и провокации со стороны Финляндии, и защита украинских и белорусских граждан Польши. А про Катынь и секретный протокол никто и не должен был знать.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, 3 сентября войну Германии объявили Великобритания и Франция, которые ждали развития событий. 7 сентября на встрече с руководством Коминтерна Сталин заявил, что «война идет между двумя группами капиталистических стран. Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга». 6 сентября в западных округах СССР начали проводить скрытную мобилизацию, было призвано 2,6 млн. человек. 8 сентября Молотов направил телеграмму Риббентропу: «Я получил вашу телеграмму о взятии Варшавы, прошу передать мои поздравления германскому правительству». 9 сентября нарком обороны Шапошников подписал приказ о переходе в наступление 11 сентября с целью «молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника». Однако приказ не был передан в войска, потому что сопротивление поляков немецким войскам оказалось сильнее, чем ожидалось. 10 сентября Молотов пригласил к себе немецкого посла Шуленбурга и проинформировал его, что советская сторона намеревается объявить, что идет на помощь украинцам и белорусам, которым ввиду развала Польши угрожает Германия. По его словам, «этот предлог даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором». 15 сентября на Белорусском фронте был издан приказ о том, что «рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали. Армии Белорусского фронта 17 сентября переходят в наступление содействовать восставшим рабочим и крестьянам в свержении ига помещиков и капиталистов». На восточной границе у поляков было 12 тысяч солдат против 617 тысяч советских солдат и 4700 танков. Все закончилось очень быстро. Остатки разбитой немцами польской армии отошли на восток и сдались советским войскам.

Так началась Вторая мировая война, в которой Советский Союз, Великобритания и Франция вышли победителями и смогли закрыть историю своих предвоенных взаимоотношений с гитлеровской Германией.