Поусловиям договора, получившего название СНВ-3, Россия и США обязуются сократить свои развернутые стратегические носители, то есть наземные межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты на подводных лодках и тяжелые стратегические бомбардировщики, до 700 единиц. В сумме количество развернутых и неразвернутых носителей боезарядов у каждой из сторон не должно превышать 800, а максимальное число самих боезарядов определено в 1550.

Подписывая договор, Дмитрий Медведев не скрывал своего удовлетворения и назвал его «историческим». Барак Обама согласился с такой формулировкой. Дело в том, что СНВ-3 является наследником договора о сокращении стратегического ядерного оружия, который был подписан в июле 1991 года, незадолго до распада СССР. Прежнее соглашение предписывало, что Советский Союз и Соединенные Штаты должны иметь не больше 6 тысяч ядерных боеголовок и 1600 носителей, то есть вынуждало страны сократить атомное оружие, которое уже не рассматривалось как средство ведения военных действий. Кроме того, с окончанием «холодной войны» советско-американские договоренности имели во многом психологическое значение. Они должны были разбить лед в отношениях между лидерами ранее противостоящих друг другу блоков.

К этому времени, напомним, в 1987 году был подписан Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, по которому американцы могли проводить инспекции в городе Воткинске, где производились советские комплексы «Пионер», а на американский завод «Магна» в штате Юта, где создавались знаменитые ракеты «Першинг», могли приезжать специалисты из Союза.

В первом СНВ говорилось уже о 16 типах проверок. Москва и Вашингтон таким образом постепенно приоткрывали завесу над своими военными секретами. Впрочем, различные консультации по широкому спектру военной ядерной проблематики, так и не смогли сделать более доверительным их диалог в целом. Впоследствии все сильнее стали сталкиваться их внешнеполитические интересы по всему миру, и прежде всего на территории постсоветского пространства. На этом фоне США в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне, а Россия приостановила участие в ДОВСЕ – Договоре об обычных вооружениях в Европе.

О наличии разногласий в отношениях двух стран говорит и тот факт, что СНВ-3 не был подписан сразу после окончания действия прежнего в декабре 2009 года, хотя Медведев и Обама договоривались об этом лично. Больше того, их представители утверждают, что 8 апреля в Праге завершился «изнурительный переговорный марафон», поскольку ни одна из сторон не желала уступать. Возможно, именно поэтому о значительном сокращении ядерных вооружений говорить не приходится. Например, американцам нужно отказаться от нескольких десятков ракет-носителей, а россияне могут даже нарастить свое вооружение. Европейские специалисты указывают и на другие уловки при подсчетах. Так, бомбардировщик, который несет от 16 до 20 единиц ядерного оружия, в старом договоре засчитывался за 10 единиц, а в новом – всего как один боезаряд. Отсюда, делают вывод европейцы, отказ от сотен носителей происходит лишь на бумаге.

Между тем хорошо уже то, что Россия и США вообще вернулись к вопросам разоружения, поскольку речь идет не только об их национальной безопасности, но и о стратегической стабильности во всем мире. В настоящее время некоторые страны, например Пакистан, Индия или Китай, скорее идут по пути усиления своих арсеналов. Известно, что Пекин готов рассматривать вопросы сокращения лишь когда достигнет паритета с другими ядерными державами. Сегодня у него, по некоторым данным, от 180 до 240 боеголовок, тогда как у Франции, например, около 300.

Таким образом, очередной СНВ может стать стимулом для ряда стран пересмотреть свою ядерную политику или хотя бы задуматься над ее перспективами. Другими словами, американо-российские контакты в этой области в какой-то мере оказывают влияние на построение более надежной архитектуры глобальной безопасности. В этой связи появление СНВ-3 следует рассценивать как их очередную попытку найти общий язык и по конкретным вопросам разоружения, и по ряду актуальных мировых проблем. Отсюда неудивительно, что обе стороны так или иначе вынуждены были пойти навстречу друг другу.

Так, подписанию соглашения в Праге предшествовало обнародование американской ядерной доктрины, в которой указывается, что «Россия и США более не являются противниками, и вероятность их военного противостояния кардинально уменьшилась». Согласно документу отныне главной угрозой Америки и глобальной безопасности считается «ядерный терроризм и неконтролируемое распространение ОМУ». То есть Вашингтон дал ясный сигнал тем странам, которые либо не являются участниками ДНЯО, либо не выполняют все его условия. Глава Пентагона Роберт Гейтс подчеркнул, что это касается прежде всего Ирана и КНДР, а Барак Обама в интервью газете New York Times отметил, что Тегеран и Пхеньян «не должны чувствовать себя спокойно, поскольку злостно нарушают международные обязательства».

Москва положительно оценила американскую ядерную доктрину, несмотря на косвенные нападки в сторону того же Ирана. В Праге Медведев вообще дал понять, что поддерживает инициативу США по введению новых санкций против Ирана, поскольку «нельзя закрывать глаза на его поведение». Тегеран, отказывающийся прекращать свои атомные исследования, дал волю чувствам. Сначала иранский президент Махмуд Ахмадинежад выступил с резкой критикой США: «Мы готовы дать отпор американцам в случае, если они применят против нас ядерное оружие». Затем он назвал подписание Договора по СНВ «маскарадом, скрывающим истинные намерения сторон». Сильнее всего россиян должно было задеть то, что это заявление появилось одновременно с испытаниями новых центрифуг по обогащению урана, мощность которых, как указывают официальные источники, увеличилась в шесть раз.

Иранский аспект, возможно, был не единственным во время американо-российских переговоров по СНВ. Хотя Обама и Медведев не упоминали о ситуации вокруг Афганистана, постарались не касаться разногласий из-за планов строительства американцами системы ПРО в Европе, все эти вопросы наверняка шли вторым планом. Вашингтон, скорее всего, добивался от Москвы в первую очередь одобрения международных санкций против Тегерана, оставив другие проблемы «на потом». Взамен Белый дом был готов пойти на уступки по СНВ-3, возродив тем самым атмосферу первого договора, когда за столом переговоров сидел СССР, не уступавший США по военно-политическому влиянию в мире. Нынешнее соглашение СНВ, также поддерживающее ядерный баланс двух стран, – это своего рода признание России как сверхдержавы. Что, безусловно, не могли не оценить в России. Не исключено, что именно на это намекал Медведев, когда упоминал в Праге об «историческом моменте».

Впрочем, он мог иметь в виду и нечто другое. В российской прессе пишут, что СНВ-3 несильно отразится на будущем российского ядерного оружия. Ракеты и самолеты стремительно устаревают, и их в любом случае пришлось бы сокращать в ближайшее время. Поэтому договор важен не с военной, а с политической точки зрения. Помимо прочего он, как уверяют в российском МИДе, призван расширить всестороннее сотрудничество со странами Запада. Сближение с США и поддержка санкций против Ирана наверняка приведут к улучшению отношений Москвы с Евросоюзом, который, наряду с Вашингтоном, может предложить необходимые для ее экономики инвестиции.

И в этом смысле подписанное соглашение по СНВ может открыть новую эпоху в отношениях России с Западом, как в свое время этому способствовал старый договор. Наверное, не случайно председатель Мюнхенской конференции по вопросам безопасности Вольфганг Ишингер, комментируя событие в Праге, настаивал на том, что пора «углублять сотрудничество между Россией и НАТО, вплоть до принятия ее в члены альянса». Параллельно с ним генсек Северо-Атлантического блока выступил с идеей совместного с Россией развития системы противоракетной обороны. Говорят, ранее с подобной инициативой выходил российский премьер-министр Владимир Путин.

Очевидно, что потепление между Россией, США и Европой не может не встречать положительный отклик в Казахстане, который в силу своей многовекторной внешней политики пытается строить одинаково ровные отношения как со своими соседями, так и западными партнерами. Если СНВ-3 поможет Москве и Западу сблизить их позиции по разоружению и подойти к решению ключевых проблем в своих взаимоотношениях, то это можно только приветствовать. Ведь геополитическая борьба мировых держав отражается в том числе на ситуации в Центральной Азии и вокруг нее, то есть там, где в настоящее время сталкиваются жизненные интересы России и Запада. Остается надеяться, что их противостояние станет менее жестким, а геополитические процессы будут более предсказуемыми и понятными.