Соответственно и отношение к его личности весьма противоречивое. С одной стороны, неприкрытая ненависть тех, кто ностальгирует по Советскому Союзу и считает Гайдара виновным во всех своих бедах, а заодно и в гибели империи. С другой – мнение либералов, которые поддерживают произошедший демонтаж советской экономики и ее имперской политической надстройки, хотя и сожалеют, что реформы не были доведены до конца и Россия так и не стала обычным европейским государством.

Несомненно, что Гайдар трагичная фигура, он принял на себя всю неприязнь общества за «шоковую терапию», он видел, что идеи западного либерализма не могут прижиться на российской почве, и в последние годы выглядел он явно разочарованным. Реформаторам вообще трудно завоевать общественное признание, они часто принимают непопулярные решения, жертвуя собой ради идеи, ради того, чтобы построить что-то принципиально новое. Вот с этим у лидера российских либералов Гайдара были явно большие трудности.

Он мог говорить о том, что в январе 1992 года он спас страну от голода, что смог демонтировать советскую неэффективную систему, но построить вместо нее что-то новое он не сумел. Было бы глупо сегодня вести речь о вероятности восстановления социализма, но стоит спорить о возможных способах выхода из плановой экономики. Потому что пример Китая наглядно продемонстрировал, как можно в принципе реформировать коммунистическую систему, и «шоковая терапия» – не единственный из возможных вариантов. К тому же шок в экономике тем и хорош, что его надо применять с умом, и если начинать, то доводить до конца. Современная Россия остановилась на полпути, это и не Китай, и не Польша – ни один из двух возможных вариантов развития. В итоге Гайдар не мог не чувствовать разочарования, как, собственно, и значительная часть российского общества.