eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Запад и Восток
Интервью с доктором исторических наук Стефаном Дюдуаньоном привлекает внимание сразу с нескольких точек зрения. Любопытно уже то, что европейские ученые активно изучают проблемы, связанные с исламом на территории бывшего СССР. При этом финансовую поддержку крупным международным исследованиям, как правило, оказывают частные фонды, что само по себе выглядит фактом довольно интригующим. Выходит, в западном обществе существует огромный и по-прежнему неудовлетворенный интерес к постсоветской Средней Азии и соседним с ней регионам.
Автор: Евгений Пастухов
Локация: Алматы
Номер: №5 (18) 2010

Не менее любопытен также масштаб затрагиваемых научных проблем и уровень их проработки. Порой возникает ощущение, что именно западники пытаются первыми закрасить белые пятна нашей истории или ответить на те сложные вопросы, которые из-за своей деликатности зачастую не только не находят должного разрешения, но постепенно обрастают недомолвками и мифами.

В этой связи больше всего поражает то, что в комментариях многих западных экспертов, когда они касаются проблем политического процесса в центральноазиатских странах, общим местом становится проблема недостатка демократии и несоответствия общепринятым демократическим стандартам. Г-н Дюдуаньон тоже отстаивает тезис, согласно которому «если бы гражданским движениям конца Советского Союза позволили существовать, то молодежь Средней Азии жила бы сейчас в плюралистическом обществе».

Г-н Дюдуаньон безусловно прав, считая демократию самой справедливой формой правления. С этим трудно поспорить. По крайней мере ничего лучшего политическая и философская мысль пока предоставить человечеству не может. При этом на Западе искренне верят в универсальность демократических стандартов, которые, по сложившемуся там мнению, подходят для всех без исключения. А потому любые разговоры о специфике и особенностях общественного и государственного развития тех или иных стран вызывают у западных политиков и ученых оскомину. Они подозревают у оппонентов желание двигаться неким своим «особенным путем», что, разумеется, не может не вызывать раздражения. И правда, зачем изобретать велосипед, когда перед глазами есть трудный и многовековой опыт той же Европы.

При этом они не хотят учитывать опыт Таджикистана, Афганистана и Ирака, современная история которых как раз-таки является примером форсированной либерализации традиционного восточного общества. Не секрет, что одним из важнейших итогов либеральных преобразований этих стран стала дефрагментация государства и общества, зачастую расколотого по этническому и клановому признаку. В частности, построение гражданского общества в Таджикистане началось с появления организаций, носящих откровенно этнический и региональный характер. В конце 1980-х годов там возникли ассоциации корейцев, уйгуров, немцев, общества русской и еврейской культуры, а также земляческие объединения вроде «Лакай овози», «Возрождение Ягноба», «Тахористон», «Мехри Хатлон», «Самарканд».

В это же время в статистических отчетах Таджикистана появились новые национальности и народности: лакайцы, конграты, минги, дурмены, катаганы и барлосы. Другими словами, население страны старалось идентифицировать себя по самой простой и приемлемой на тот момент системе, основанной на принципе «свой – чужой». Соответственно и на демократических выборах голосовали не за ту или иную идеологию и программу, а исключительно за «своих». Примерно также было в Ираке, где в результате свободных выборов к власти пришли шииты, представляющие большинство населения, а проигравшие сунниты взялись за оружие. В Афганистане на предыдущих президентских выборах кандидат Абдул Рашид Дустум – лидер узбекской общины – получил 13 проц. голосов избирателей, что равняется доле узбеков в стране.

Но, пожалуй, самым неприятным сюрпризом для таджикского населения в начале 1990-х годов стало то, что за власть, земли и ресурсы страны в целом схватились друг с другом говорящие на одном языке таджики – кулябцы, ходжентцы, гармцы и каратегинцы. При этом уже не было принципиально важно, что исламисты из Гарма и Каратегина выступали под демократическими и религиозными лозунгами, а кулябцы и ходжентцы – под антиисламскими. Противников стали узнавать не по убеждениям, не по партийной принадлежности, а по тому, откуда он родом. В результате кулябцы в срочном порядке покидали Партию исламского возрождения и Демократическую партию. Лидер последней, кулябец Курбон Худоеров, демонстративно сжег членский билет.

В отличие от Афганистана, где консолидация масс происходила по этнорелигиозному признаку – пуштуны, таджики, узбеки и хазарейцы-шииты, таджикское население Таджикистана раскололось на территориально-семейные кланы. Выяснилось, что в Ходжентской области живут собственно ходжентцы (жители Ходжента), канибадамцы, исфаринцы, аштцы. Они являются так называемыми «равнинными» таджиками и до начала XX века их называли сартами. Другую значительную часть жителей области представляют горные таджики – матчинцы, фальгарцы, пенджикентцы. Промежуточное положение между ними занимают уратюбинцы и ганчинцы. Кулябцы, противопоставляющие себя ходжентцам и каратегинцам, при этом делились на шуробдарачи, бальджувани, дарачи, даштаки.

Таким образом, таджики выглядели не единым народом, а совокупностью локально-территориальных общностей, региональные различия которых во время СССР так и не были преодолены. Независимость и пришедшие с ней демократические перемены лишь усугубили противостояние региональных кланов. Общество оказалось не готово отстаивать свои экономические и политические интересы в рамках закона и демократического процесса. Ситуация стремительно вышла из конституционного русла. Закончилось все дальнейшим обособлением и гражданской войной.

Впрочем, региональное и этническое противостояние характерно не только для Востока. В Испании, Великобритании и Франции тоже есть проблемы баскского, шотландского и корсиканского сепаратизма, а межобщинные разногласия в Бельгии привели к размежеванию голландскоговорящих фламандцев и франкоязычных валлонцев. В Европе тоже нередко голосуют исключительно за «своих». Другое дело, что местные политики в целом научились конкурировать друг с другом на уровне идей. Выступая с общегосударственных позиций им нет необходимости акцентировать внимание на этнических или каких-либо других отличиях своего избирателя. Кроме того, борьба за власть там не означает автоматически получения контроля над распределением ресурсов государства и, соответственно, дополнительных экономических и политических преимуществ одних общин перед другими. На Востоке такое происходит сплошь и рядом. И демократия здесь видится всего лишь как один из инструментов, при помощи которого можно добиться качественного улучшения жизни прежде всего для своей общины, этнорелигиозной группы, клана или племени. Именно поэтому в Ираке шииты пытаются оттеснить от рычагов правления госаппаратом и армией суннитов, в Афганистане пуштуны противостоят таджикам, узбекам и хазарейцам, а в Таджикистане кулябцы стремятся к доминированию над остальными таджикскими кланами.

Сосредоточение в своих руках всей полноты власти означает в первую очередь сохранение и выживаемость правящего класса. Отсюда вытекает и ожесточенность политической борьбы, когда цель начинает оправдывать любые средства. Это тоже один из важных итогов неконтролируемой либерализации, которая наблюдалась в Таджикистане в неспокойные 1990-е годы. Другой немаловажный урок для всех нас заключается в том, что прошедшее через страшные испытания общество готово голосовать за кого угодно, только бы в стране воцарился мир и порядок. А обеспечить это новые власти могут зачастую лишь посредством ужесточения режима, за счет отказа от прежних либеральных завоеваний. Примерно тоже самое происходит сегодня в соседней Киргизии. Методы правления нынешнего президента Курманбека Бакиева эксперты называют гораздо более авторитарными, нежели свергнутого «диктатора» Аскара Акаева.

Тэги: религия, история, ислам


Оценка: 0.00 (голосов: 0)



Похожие статьи:
15.06.2010   Южный крест


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"