Участники совместной индийско-американской группы наверняка рассчитывали на определенный резонанс, когда неожиданно призвали Вашингтон объявить его ближайшего стратегического союзника в Южной Азии «террористическим государством и захватить все его ядерное оружие». Сенсации, впрочем, не получилось. Госсекретарь США Хиллари Клинтон и влиятельные американские конгрессмены, к которым обратились члены Форума, естественно, постарались спустить все на тормозах. Однако само появление такого заявления очень показательно. Причем оно отражает не только беспокойство Индии по поводу неконтролируемого развития ситуации у ее давнего противника Пакистана, но и определенные перемены в политике США.

По мнению ученых Индии и США, выдвинутые ими обвинения против пакистанского руководства достаточно серьезны, для того чтобы «установить контроль над ядерной программой страны». Однако вместо того, чтобы наказать Исламабад, Вашингтон «поддерживает его оружием и многомиллиардными инвестициями».

Членов Форума, очевидно, сильно тревожит в первую очередь судьба пакистанской атомной бомбы. В Индии, неоднократно воевавшей с Пакистаном, давно мечтают устранить ядерную угрозу со стороны недружественного соседа. Что касается США, то там в последнее время все чаще можно услышать об опасности попадания пакистанского оружия массового поражения в руки экстремистов и сторонников движения «Талибан». Особенно громко о такой возможности заговорили после серии терактов против ядерной инфраструктуры Пакистана, которая оказалась в пределах досягаемости боевиков радикальных религиозных организаций. Только за два минувших года они трижды атаковали ядерные объекты. Например, в августе 2008 года смертники устроили взрыв в оружейном комплексе гарнизона Вах, примерно в 30 км от пакистанской столицы. В месте, где, по некоторым данным, работает один из главных пакистанских заводов по сборке ядерного оружия, погибли 70 человек. Немногим ранее нападения совершались на военную ядерную ракетную базу в Саргоде и военно-воздушную базу в Камре.

Активизация боевиков вызвала серьезную озабоченность в Вашингтоне, который в рамках спецпрограммы даже выделил на модернизацию системы безопасности пакистанских ядерных объектов несколько миллионов долларов. В свою очередь, пакистанские власти убеждали американцев в том, что они полностью контролируют ядерный арсенал страны. По их словам, в стране «налажена четкая и высокоорганизованная система ядерного командования и управления», которая напрямую курируется влиятельной военной организацией – Межведомственной разведкой (ISI). При этом свыше трети бюджета ISI обеспечивают Соединенные Штаты, которые также передали союзнику специальные кодоблокирующие охранные устройства и снабжают их системами, разработанными для предотвращения несанкционированного или случайного использования ОМУ. В интервью пакистанской газете «Dawn» в июне 2009 года Обама высоко оценил усилия Исламабада, отметив: «Я уверен в том, что пакистанское правительство поставило под надежную охрану свой ядерный арсенал».

В этой связи адресованное Вашингтону предложение «захватить пакистанское ядерное оружие» выглядит на первый взгляд довольно странно. Особенно если учесть, что сегодня американцы пытаются совместными усилиями с Исламабадом развязать афганский узел и дополнительные трудности в отношениях с южноазиатским партнером им не нужны. В то время как участники Форума открыто призывают подвергнуть серьезной ревизии весь комплекс непростых американо-пакистанских взаимоотношений.

Однако все становится на свои места если предположить, что инициатива индийских и американских интеллектуалов должна была стать своего рода дополнительным рычагом давления на Исламабад. Дело в том, что работа Форума совпала с очень интересными событиями, происходящими в Пакистане и вокруг него.

Напомним, сначала Национальное контрольное управление Пакистана возобновило расследование дел о коррупции, возбужденных, в частности, против президента страны Али Асефа Зардари и его приближенных. Затем, 9 апреля, пакистанская Национальная ассамблея единогласно проголосовала за поправки к конституции, ограничивающие полномочия президента в пользу парламента и правительства. Иначе говоря, президентская форма правления в Пакистане сменилась на парламентскую, что уже не раз происходило в его современной истории. Глава государства в очередной раз лишился большей части прежних громадных прав. Теперь он, к примеру, не может распускать центральное и провинциальные правительства, назначать командующих родами войск, судей и главу центральной избирательной комиссии, вводить чрезвычайное положение в стране или отдельных провинциях без согласия парламента и местных законодательных ассамблей. Роспуск парламента и назначение внеочередных выборов станут возможны только по согласованию с премьер-министром. Ему же переходит и формальный контроль над «ядерным чемоданчиком».

По сути, пакистанские депутаты только сейчас завершили «эпоху генерала Первеза Мушаррафа», который несколько лет назад ввел 17-ю поправку к конституции с целью усиления власти президента. Именно от него Зардари унаследовал практически неограниченную власть, став первым из гражданских политиков, кто сосредоточил в своих руках сразу две ветви государственной власти: исполнительную и законодательную.

Теперь пакистанский президент вновь превращается в декоративную фигуру. И пикантность ситуации состоит в том, что за внесение поправок выступила в том числе и Пакистанская народная партия, которую возглавляет Зардари. Хотя для стоящих за ней влиятельных политических кругов провинции Синд утрата власти их ставленника автоматически означает лишение преимуществ в политической борьбе с политиками из провинции Пенджаб, одним из лидеров которых является Наваз Шариф – глава Мусульманской лиги, и армией, большинство офицеров которой тоже пенджабцы. Но в таком случае возникает вопрос: почему ПНП, еще год назад стремившаяся к политическому доминированию в стране даже ценой раскола коалиционного правительства, сформированного с Мусульманской лигой, вдруг отказывается от всех своих прежних завоеваний?

Возможно, все дело в том, что Зардари и его партия получили от Вашингтона предложение, от которого они не в силах были отказаться. Напомним, в октябре прошлого года Конгресс США одобрил пакет экономической помощи Исламабаду под названием «Акт 2009 об усиленном партнерстве с Пакистаном». За 7,5 млрд. долл., которые пакистанцы получат в течение ближайших пяти лет, американцы требуют от них «восстановления демократических институтов управления и укрепления контроля демократически избранного гражданского правительства над военными структурами».

Американцы давно говорили о проведении политической реформы, целью которой стал бы переход Пакистана к парламентской республике, где правление находится в руках гражданских политиков. Именно под давлением Вашингтона генерал Мушарраф «снял мундир» и, заодно, вернул на родину из ссылки лидеров умеренной светской оппозиции – Наваза Шарифа и Беназир Бхутто, в итоге их деятельности Мушарраф потерял власть.

Нынешнего пакистанского президента Зардари США поставили перед несложным выбором. Либо он получает полную поддержку с их стороны, либо самостоятельно разбирается с экономическими проблемами страны и политическим давлением внутренней оппозиции. Зардари долго не колебался. Он прекрасно понимает, что незначительный двухпроцентный рост экономики в 2009 году был достигнут государством исключительно за счет внешней помощи. Ее объем превысил 10 млрд. долл. В текущем году потребность Пакистана в иностранных финансовых вливаниях превысит уже 13 млрд. долл., однако щедрость зарубежных спонсоров наверняка будет зависеть от позиции Исламабада по тому или иному вопросу. Не исключено, что в любой момент потоки инвестиций от США или, скажем, Евросоюза, могут быть перекрыты или существенно снижены. А без внешней поддержки ухудшение социально-экономической ситуации и серьезный системный кризис в Пакистане являются лишь вопросом времени. По оценкам местных специалистов, больше трети населения страны (примерно 60 млн. человек) живут ниже черты бедности. Инфляция превысила 20 проц., а внешний долг государства составил 50 млрд. долл.

Если же экономическая помощь из-за рубежа будет продолжаться, тогда правительство, состоящее из членов ПНП, может с той или иной степенью уверенности решать насущные социально-экономические вопросы. Помимо прочего, это дает им шанс претендовать на победу на следующих парламентских выборах. В свою очередь, США, в обмен на финансовую помощь, могут подталкивать Исламабад в нужном для них направлении, чтобы он действовал в русле американской региональной политики. Однако Вашингтону в Пакистане, для того чтобы получить обширное поле для маневра, необходимы несколько центров влияния.

Ликвидация сильного президента и передача части властных полномочий парламенту и правительству позволяет добиться решения поставленной задачи. В итоге американцы сегодня могут рассчитывать в Пакистане, во-первых, на вполне сговорчивого Зардари, чей соратник по партии Юсуф Реза Гилани по-прежнему возглавляет правительство. Во-вторых – на пенджабцев. Извечные противники ПНП из Мусульманской лиги получили возможность эффективнее конкурировать в политической борьбе, поскольку по новым поправкам в Основной закон премьерский пост теперь можно занимать без прежнего ограничения двумя сроками. Это дает возможность нынешнему лидеру оппозиции Навазу Шарифу, дважды возглавлявшему кабмин, после очередных выборов попытать счастья в третий раз.

И, наконец, благодаря переменам в Пакистане, местные пуштуны получили шанс повысить свой статус в стране. Так, Северо-Западная Пограничная провинция официально переименована в Хайбер Паштунква, что означает «Хайберская часть земли пуштунов». Этого решения давно добивались пуштуны, составляющие большинство населения провинции, и эту же идею поддержали американцы.

Последнее обстоятельство тоже весьма показательно, так как пуштуны наряду с пенджабцами широко представлены в армии, кроме того, родственные им племена составляют большинство населения в соседнем Афганистане. То есть, возможно, что переименование провинции является частью ведущейся в регионе большой геополитической игры. Похоже, Вашингтон сумел договориться не только с ведущими политическими силами Пакистана, но и с его армией, а также пакистанскими пуштунами, и частью этих договоренностей стали соглашения по урегулированию афганской проблемы.

Остается вопрос: что Исламабад и Вашингтон могли пообещать пакистанским и афганским пуштунам? Первым наверняка предложили обширный социально-экономический пакет. Не случайно 25 марта в Вашингтоне американские и пакистанские дипломаты и военные обсуждали проблемы строительства и восстановления за деньги США экономической инфраструктуры на территориях, где проживают пакистанские пуштуны. Логично смотрится здесь и свежее решение пакистанского руководства переименовать Северо-Западную Пограничную провинцию, и неожиданное военное давление на пакистанских талибов, которые стали терпеть одно поражение за другим.

С афганскими пуштунами дело обстоит немного сложнее. В Афганистане США с недавних пор пытаются договориться с так называемыми «умеренными» талибами, которые последовательно выступают против правительства президента Хамида Карзая. Как уже предполагал журнал «Центр Азии» в одном из предыдущих номеров, Вашингтон и Исламабад, скорее всего, сделали ставку на пуштунские племена гильзаев. В частности, американские эксперты упоминают о налаживании контактов с полевым командиром Джалалуддином Хаккани и его сыном Сираджем. Они как раз гильзаи из племени задран, которое населяет районы афганских провинций Хост, Пактия и Пактика. Примечательно, что во времена режима движения «Талибан» их вооруженные формирования занимали достаточно самостоятельную позицию и поддерживали тесные связи с пакистанскими военными. Хотя они воевали в рядах талибов на севере Афганистана против отрядов узбеков и хазарейцев, при этом нельзя сказать, что они однозначно выступали на стороне одиозного ныне движения.

Определенную самостоятельность семья Хаккани сохранила и после ликвидации «Талибана». Когда один из авторитетных полевых командиров Падча Хан Задран в 2001 году поддержал Карзая, ему пришлось заключить соглашение с семейством Хаккани, предполагающее невмешательство властей во внутренние дела Хоста, что обеспечило спокойное существование их отрядов в данной провинции. Взамен Джалалуддин гарантировал отказ от проведения военных операций, а также сохранение порядка в ряде населенных пунктов.

Поскольку американцы в последнее время стали напрямую договариваться с губернаторами провинций в обход Кабула и с местными лидерами племен, явно используя иракский опыт, где Пентагон сумел найти общий язык с суннитскими повстанцами, то, возможно, и в Афганистане им удастся договориться с племенами. Похоже, племена гильзаев, самые многочисленные и до недавнего времени влиятельные среди пуштунских племен, должны сыграть в этом решающую роль. Гильзаями, напомним, были все афганские лидеры после революции 1978 года. Гильзаем был и лидер «Талибана» мулла Омар, и большая часть его окружения.

Однако такое развитие событий совершенно не устраивает президента Афганистана Хамида Карзая – представителя племени дуррани, которое с момента появления афганского государства и вплоть до 70-х годов прошлого столетия безраздельно правило страной. Естественно, что он и его сторонники не могут не опасаться перспективы того, что американцы договорятся с гильзаями. Дуррани явно предпочитают, чтобы американцы, напротив, воевали с гильзаями, а власть в Афганистане находилась бы в их руках. Отсюда неудивительно, что произошло охлаждение отношений Карзая с США, а также его попытки найти политическую поддержку в Иране и Китае.

В то время как США добиваются от Кабула активизации усилий по созданию «такого типа управления, которое должно существовать в целях наведения порядка», Карзай обвиняет Вашингтон во вмешательстве во внутренние дела. Кроме того, он указывает, что представители ООН и Евросоюза в Афганистане «участвовали в массовой фальсификации результатов выборов президента», а затем и вовсе заявил, что воюющие с талибами силы НАТО находятся «на грани превращения в захватчиков» и пригрозил примкнуть к талибам, если международное сообщество продолжит давить на него.

Кардинальные политические изменения в Пакистане и вызывающее поведение Карзая вполне могут быть как-то связаны между собой. Если это действительно так, то в регионе пришли в движение скрытые от посторонних глаз механизмы, обеспечивающие изменения в Большой геополитической игре. Не исключено, что сейчас вырабатываются новые правила, по которым игрокам придется действовать в ближайшие годы. При этом попытки американцев привести ситуацию к единому знаменателю только на первый взгляд кажутся нелогичными, поскольку они могут привести к резкому обострению политической борьбы одновременно и в Афганистане, и в Пакистане, что грозит обернуться серьезными последствиями как для региона, так и его соседей.

Напротив, Вашингтон в Афганистане и Пакистане выстраивает систему сдержек и противовесов между местными силами, аналогичную той, которую уже можно наблюдать в Ираке и становится своеобразным гарантом сохранения политической стабильности. Кстати, недавно в Ираке прошли парламентские выборы, зафиксировавшие де-юре пусть и неустойчивое, но равновесие всех политических сил, представленных различными этнорелигиозными группировками. При этом важной составляющей структуры власти современного Ирака, как это ни парадоксально звучит, становятся американские военные, в отсутствие которых ближневосточное государство тут же может быть ввергнуто в хаос гражданской войны.

Примерно такую же роль Вашингтон, по мнению некоторых американских стратегов, должен играть и в государствах, находящихся южнее Центральной Азии. Может быть, не случайно последовало заявление бывшего председателя Объединенного комитета начальников штабов армии США генерала Майерса, который заявил, что для достижения поставленных задач американские войска должны оставаться в Афганистане «десятилетия». В таком случае инициатива совместной индийско-американской группы о необходимости контролировать ядерное оружие Пакистана Америкой не выглядит такой уж и фантастичной.