Следует отметить, что политическая борьба вокруг референдума была острой и напряженной. Многомесячная кампания по его подготовке расколола общество. Эрдоган и его окружение уверяют, что обновленная конституция сделает Турцию более демократической и, помимо прочего, облегчит ее вхождение в Европейский союз. Их противники заявляют, что предложенная реформа размывает светский характер государства. Ведь согласно конституционным поправкам турецкая армия, выступающая за сохранение светского пути развития государства, теряет свое привилегированное положение в стране. Даже сам выбор даты для народного волеизъявления – 12 сентября – позволяет говорить о том, что он был задуман отнюдь не как дипломатический ход Эрдогана, а как недвусмысленная декларация его намерений. Напомним, именно в этот осенний день 30 лет назад в Турции произошел военный переворот. Пришедшие тогда к власти военные создали комиссию из гражданских специалистов, которые едва ли не под их диктовку и написали действующую ныне конституцию страны. Призвав изменить ее, лидер правящей партии тем самым фактически предложил обществу избавиться от наследия военного режима.

Как видно, сторонников у премьера оказалось больше. Возможно потому, что в их рядах очутились все те, кто искренне желает демократизации Турции. Например, турецкие интеллектуалы, вроде всемирно известного писателя и лауреата Нобелевской премии по литературе Орхана Памука, или не менее известного религиозного деятеля Фетхуллы Гюлена. Они оба представляют те слои общества, чья приверженность к демократии пересиливает антипатию к Эрдогану и его политическим взглядам. И Памук, и Гюлен выступают против ПСР, но тем не менее они призвали своих читателей и почитателей голосовать за реформы.

Европейцы тоже приветствуют итоги референдума и, таким образом, поддерживают усилия Эрдогана, что придает всей ситуации некоторую пикантность. Дело в том, что турецкий премьер-министр и его Партия справедливости и развития являются во многом продуктом турецких исламистских движений, которые в сущности всегда считались антизападными, крайне религиозными и недемократическими. Оппоненты Эрдогана уверены, что за годы нахождения у власти он нисколько не изменился. А 12 сентября для него всего лишь очередной рубеж для усиления прежде всего собственных политических позиций. Лидеры основной оппозиционной Народно-республиканской партии уже призывают Европу обратить внимание на «коррупцию и чиновный беспредел в Турции» и быть готовой «к восстановлению в стране авторитарного режима».

Подобные опасения понятны. Эрдоган предлагает сделать более открытым и прозрачным процесс назначения судей, одновременно ограничив полномочия Конституционного суда в части контроля над политической жизнью страны, включая право запрещать политические партии. Формально эти шаги выглядят как усилия по либерализации судебной системы. Это, безусловно, встречает одобрение у большинства турецких граждан, помнящих, что пытки в полицейских участках были запрещены совсем недавно. Но это с одной стороны. С другой – Эрдоган очевидно пытается выбить почву из-под ног военных и их сторонников, выступающих за сохранение и продолжение светских традиций, которые идут от основателя современной турецкой республики Кемаля Ататюрка. Их главным козырем всегда было сохранение контроля над судами высшей инстанции. Благодаря этому, даже находясь, как сейчас, в оппозиции, они могли влиять на решение ключевых вопросов политической жизни страны. К примеру, в 2008 году Конституционный суд едва не распустил ПСР на том основании, что она провела в парламенте закон, отменяющий запрет на ношение хиджаба в турецких университетах. Решение Партии справедливости и развития было расценено как посягательство на светский характер Турции.

Два года назад Эрдогану пришлось проглотить горькую пилюлю, но, похоже, больше он не собирается мириться с подобным положением. Одобрение поправок населением страны предоставило возможность правящей партии проводить собственную кадровую политику и менять по своему усмотрению состав судей, а значит, власти получили отличный шанс добиваться нужных решений без оглядки на мощное военное лобби.

Лидер Партии справедливости и развития к подобному повороту событий стремился давно. Он уже предлагал своим соотечественникам по-новому взглянуть на привычные для них вещи, такие как роль армии в государстве и политической жизни страны, а также преобразования в социально-экономической и политической сферах. По большому счету, итоги голосования 12 сентября стали логичным итогом многолетней работы Эрдогана по уменьшению политического влияния армии в стране и приведению турецкого законодательства в соответствие с европейскими стандартами. Еще пять лет назад, например, он добился урезания полномочий влиятельного Совета национальной безопасности, сведя их до предоставления рекомендаций по оборонной политике. Генеральный секретарь СНБ с тех пор назначался премьер-министром из числа гражданских лиц, а не генштабом из числа генералов, как прежде. Члены Совета были выведены из структур, отвечающих за цензуру в кино и музыкальной продукции.

Таким образом, Эрдоган нанес серьезный удар по армии, ведь СНБ претендовал на особую роль как в обеспечении безопасности страны, так и сохранении государственного строя. Не менее важным было и решение депутатов парламента контролировать все бюджетные расходы, включая затраты на нужды армии и оборонную промышленность, что прежде было прерогативой военных.

Безусловно, политика Эрдогана в отношении армии вряд ли была бы успешной, если бы он не чувствовал себя очень уверенно на политической сцене. К этому времени его ПСР мало напоминала те религиозные организации, которые были запрещены в Турции в прошлом. К примеру, она не менее активно, чем военные, выступала за интеграцию с Европой. Примечательно, что для реформирования общественно-политической системы страны по европейским лекалам Эрдоган сделал больше, чем все его предшественники. В связи с этим на Западе его вообще считают представителем новой волны «умеренных исламистов», вполне демократичных и трезво оценивающих реальность.

Турецкое общество тоже предоставило огромный кредит доверия ПСР, увидев в ней религиозную партию, способную объединить не только сторонников «исламского пути». Придерживающийся умеренных взглядов Эрдоган сумел сплотить вокруг себя так называемых «исламистов» и либералов, социал-демократов и левых. Со временем Партия справедливости и развития стала общенациональной правоцентристской партией, от которой в парламент страны избиралось больше женщин, чем от любой другой политической организации, отстаивающей светский путь развития государства.

Надо отметить, что и Эрдоган не разочаровал своего избирателя. Ему удалось вывести Турцию из экономического кризиса и превратить ее в одну из ведущих экономик мира. При нем Анкара сдвинула с мертвой точки переговорный процесс с Евросоюзом, по большому счету, преодолев принципиальные разногласия, касающиеся защиты прав граждан, в том числе представителей нацменьшинств, цензуры и законодательства. Именно при Эрдогане Турция получила долгожданный статус страны-кандидата на вступление в ЕС.

Помимо этого важные изменения произошли на внешнеполитической арене. Турция показала, что может выступать в качестве региональной державы, способной оказывать влияние на решение актуальных международных проблем. Можно вспомнить, ее посреднические усилия в израильско-сирийском диалоге, в ситуации вокруг ядерной программы Ирана, а также на кавказском направлении.

Все это, безусловно, добавляло симпатий Эрдогану и его партии. Однако в последнее время ситуация переменилась. В обществе стало расти недоверие к премьеру. Отчасти оно вызвано его намерениями усилить личную власть в стране и нетерпимым отношением к критике в свой адрес. К примеру, если раньше он спорил с оппозиционными СМИ, но проявлял к ним уважение, то сегодня его обвиняют в попытке «уничтожить» критично настроенную к власти прессу. Не нравятся туркам и нападки премьер-министра на армию, которая по-прежнему пользуется большим авторитетом у общества. Речь идет об обвинениях ряда высокопоставленных офицеров в подготовке вооруженного переворота. Громкие, захватывающие обывательское воображение скандалы, по всей видимости, стали причиной падения популярности военных с 85 проц. в 2007-м, до 72 проц. в текущем году. Но они также и не повысили личный рейтинг Эрдогана. 43 проц. опрошенных считают, что он оказывает негативное воздействие на страну и общество. Для сравнения, три года назад так считали всего 30 проц. респондентов.

Весьма показательно, что в важном политическом мероприятии 12 сентября приняли участие всего 74 проц. избирателей. Остальные, как говорится, «проголосовали ногами». Но еще более важно, что референдум обозначил глубокую пропасть в турецком обществе. В стране действительно очень непростая ситуация. Вероятно, что удар ПСР, направленный против основных хранителей секуляризма в стране – военной верхушки и высших судебных органов, ей могут и не простить.

Но как бы там ни было, Эрдогану все равно еще рано радоваться своей победе. Ему следует исходить из того, что его стратегия, возможно, дала лишь кратковременное преимущество – максимум несколько месяцев. Сейчас его правительству предстоит очень сложная и ответственная задача по претворению в жизнь принятых на референдуме поправок, что уже само по себе чревато политическими осложнениями и обострением борьбы за власть. В процессе передела властных полномочий Эрдогану придется проявить все свое искусство, чтобы суметь договориться с различными политическими силами внутри страны и создать совершенно новую модель взаимоотношений всех структур, объединенных в политическую систему. И прежде всего договориться с армией.

Важнее всего для Эрдогана – выиграть следующие парламентские выборы, которые намечены на 2011 год. Если он сможет победить в третий раз и удержаться у власти, ПСР получит дополнительную возможность продолжать кардинальные реформы. Однако сделать это будет немного труднее. Эрдоган давно уже не тот политический эквилибрист, «умеющий говорить о религии в мечетях, о кемализме в Анкаре, о Европе в Брюсселе и о безопасности в Вашингтоне». Его политическая гибкость все чаще кажется популизмом, и это касается не только внутренних проблем, но и внешних, особенно на фоне обострения отношений с Израилем. Умелое лавирование между интересами различных слоев и групп общества, отличавшее когда-то ПСР, из искусства компромисса стало просто эффективным орудием политической борьбы. Разумеется, Эрдогану уже удалось изменить турецкое государство, общество и представление о них в мире. Но захотят ли турки следовать за ним и дальше, покажет время.