eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
Зеленый цвет
В Казахстане финансовые власти уже давно стараются держать тенге в твердой паре с американским долларом. Такой традиции придерживаются, даже если доллар начинает сильно тянуть вниз. Но теперь политика «слабого тенге» не только обходится все дороже, она к тому же выглядит неоднозначно в ситуации, когда мировые валютные рынки теряют точку опоры. А особенно тревожит то, что особой альтернативы у такой политики сейчас нет
Максим Золотухин
Павел Михеев
Павел Михеев
Павел Михеев
 		Автор: Алексей Иконников
Локация: Алматы
Номер: №5 (42) 2011


Трудный Выбор

На протяжении последних месяцев в Казахстане четко прослеживается тенденция укрепления тенге. Для сдерживания этого процесса Национальный банк РК продолжает проводить интервенции на внутреннем валютном рынке, осуществляя покупку иностранной валюты. Причем объемы потраченных на это средств из национальных резервов растут чуть ли не в геометрической прогрессии: если за весь 2010 год на подпитку курса доллара было потрачено порядка 2 млрд. долл., то за два с половиной месяца с начала этого года для предотвращения чрезмерного укрепления тенге Нацбанк скупил на рынке порядка 5,8 млрд. долл. Примечательно, что более 1 млрд. из них было скуплено за две первые недели марта, то есть уже после отмены валютного коридора и перехода к режиму свободно плавающего курса тенге.

В целом показательно, что укрепление тенге сдерживается Нацбанком РК с серьезным опережением по сравнению с другими центробанками. С начала года укрепление тенге к доллару составило всего порядка 1,25 проц., в то время как российский рубль укрепился на 7 проц., евро – более чем на 4 проц., китайский юань – на 4,3 проц. Как написали бы газеты в советское время, в Нацбанке активно перевыполняют план.

В самом НБ РК тот факт, что укрепление тенге идет со значительным отставанием по сравнению с девальвацией доллара к другим валютам, оценивают с позитивной стороны. По мнению председателя Нацбанка Григория Марченко, такая ситуация сейчас выгодна «подавляющему большинству экономических агентов», так как более медленное, по сравнению с другими валютами, укрепление тенге к доллару поддерживает конкурентоспособность казахстанских компаний. Особенно хорошо экспортерам сырья и импортерам ТНП. Для них позитив очевиден: экспортеры продолжают хорошо себя чувствовать при нынешнем уровне мировых цен, а трейдеры-импортеры получают дополнительную премию при продаже в Казахстане дешевеющих долларовых товаров. Если учесть, что основными движущими факторами роста экономики в Казахстане традиционно являются экспорт сырья и торговые операции, то очевидно, что противодействие укреплению тенге стимулирует экономический рост.

Но при этом Григорий Марченко не акцентировал внимание на негативных последствиях политики, основанной на стремлении крепче других «держаться за доллар». Между тем негатив здесь также очевиден: это чрезмерная и плохо управляемая инфляция, ведущая к нарушению общей внутренней макроэкономической стабильности, к росту бюджетных расходов. Высокая инфляция, как обычно, ведет экономику и социальную сферу к нестабильности в самом широком понимании. Из-за снятых торговых барьеров с российскими соседями, у которых цены значительно выше, арсенал борьбы с инфляцией у властей значительно сузился. Практика показывает, что рост цен не удается эффективно сдерживать какими-либо административными мерами. Уже сейчас сложившиеся темпы роста цен позволяют прогнозировать двузначные значения инфляции по итогам года. Так, сотрудник «БТА Аналитика» Рустам Дебердеев полагает, что инфляция в Казахстане по итогам 2011 года может сложиться как минимум на уровне 10–11 процентов против 7,8 в 2010-м. Да и в самом Нацбанке с этим не спорят – его руководство сообщает об ожидаемой коррекции годового прогноза инфляции «в сторону повышения».

А ведь если бы тенге позволили укрепляться активнее (чего, кстати, ожидали многие в свете перехода на свободно плавающий курс), то это теоретически помогло бы эффективнее контролировать инфляцию. Укрепление национальной валюты повлияло бы на уменьшение физического притока денег, поступающих в экономику за счет экспорта, а также привело бы к снижению стоимости импортируемых товаров. Хотя тем самым чрезмерное укрепление тенге может притормозить экономический рост. При таком варианте сократятся доходы экспортноориентированных компаний, которые составляют основу роста казахстанской экономики, а также упадет конкурентоспособность и без того испытывающих напряжение обрабатывающих отраслей.

Таким образом, правительство и Нацбанк в условиях укрепления тенге стоят перед выбором: или умеренная, «мягкая» инфляция, или поддержка экспортеров и активный экономический рост при высокой инфляции. Выбор, как видим, сделан в пользу роста. Об этом наглядно говорит тот факт, что после ввода свободно плавающего курса Нацбанк не сокращает своих интервенций, продолжая активно тормозить ими укрепление тенге. Получается, что объявленный отказ от поддержания валютного коридора был формальностью, и государство намерено по-прежнему стерилизовать доллары. Как объясняет директор департамента исследований АО «Halyk Finance» Сабит Хакимжанов, «правительство не хочет усиления тенге и готово нести определенные расходы, связанные с интервенциями и стерилизацией».

Любопытно, что наши российские соседи, напротив, выбрали линию на сдерживание инфляции. И их можно понять, учитывая роль социально-протестного фактора в соседней стране. Москва свой рубль, как уже отмечалось, укрепляет к доллару намного быстрее, чем Астана тенге: курс рубля к доллару с начала года вырос на 7 проц. против 1,25 проц. у тенге. Центробанк РФ принял целый комплекс монетарных и регламентных антиинфляционных мер: расширил торговый коридор рубля к бивалютной корзине на 50 копеек в обе стороны, повысил ключевые депозитные и кредитные ставки, поднял ставку рефинансирования с 7,5 до 8 проц. (в Казахстане ставка недавно была повышена с 7,0 до 7,5 проц.). Также в России подняли резервные нормы для банков, с тем чтобы ограничить приток кредитного капитала в экономику. Как видим, Москва задействовала весь классический инструментарий борьбы с инфляцией – от укрепления курса рубля до ограничения излишней ликвидности в экономике. Поможет это или нет, покажет время, во всяком случае прогнозы годовой инфляции в России на 2011 год выглядят более умеренно, чем аналогичные оценки по Казахстану. Недавно публиковались расчеты «Тройки Диалог», согласно которым предельным для России может стать годовой итог порядка 8,5 – 8,7 проц. На этом фоне в Казахстане инфляция в годовом выражении уже в феврале по отношению к февралю 2010 года составила 8,8 процента.

То, что в Казахстане сейчас выбирают поддержку экспортеров и стимулирование экономического роста в ущерб ценовой стабильности, безусловно, вызывает вопросы у определенной части общества. Критики говорят, что нужен разумный баланс между ростом экономики и ее внутренней стабильностью, между интересами крупного бизнеса и населения. Естественно, что рост цен на нефть и присутствие на валютном рынке финансовых спекулянтов в любом случае заставляют правительство скупать излишние доллары, увеличивая эмиссию тенге. Другое дело, что в объемах, которыми доллары скупаются сегодня (около 6 млрд. менее чем за квартал), это уже само по себе становится стимулом инфляционных процессов. В Нацбанке утверждают, что стремятся стерилизовать весь объем выпущенных дополнительных денег эмиссией ценных бумаг, которые банки и другие участники рынка покупают за тенге, однако остается вопрос, есть ли такой огромный спрос на ноты Нацбанка с их низкими ставками. Так или иначе, тенговая денежная масса в результате увеличивается серьезно, и это в любом случае стимул роста цен если не сейчас, то в перспективе.

Проблема здесь – не только в социальном факторе, которым явно не смогли пренебречь в России и на котором в Казахстане сейчас пытаются играть оппозиционные группы. Рост цен, происходящий сегодня, ставит вопрос об управляемости внутренних процессов в экономике, о способности финансовых властей упреждать внешние негативные тенденции и обеспечивать стабильность. В широком смысле речь идет о том, насколько Астана в условиях интеграции с партнерами по Таможенному союзу способна осуществлять собственную политику, ориентированную на суверенные экономические интересы Казахстана.

Два объяснения

У политики противодействия укреплению тенге может быть два объяснения. Первое – традиционно для критиков, оно что называется напрашивается и лежит на поверхности: это крупные сырьевые холдинги-экспортеры и их интересы. Рост цен на нефть всегда сопровождается укреплением «сырьевых» валют, и существенное укрепление тенге было бы невыгодно сырьевым компаниям Казахстана. А в Казахстане интересам компаний-экспортеров всегда придают большое значение, ведь сырьевой экспорт является «локомотивом» экономики. Но создавать для них дополнительные преимущества в условиях, когда нефть стоит свыше 100 долларов за баррель, это был бы перебор, тем более если ради этого надо пожертвовать соображениями макроэкономической стабильности. Если, конечно, достижение максимальных темпов роста экономики – не самоцель. Президент АО «Институт экономических исследований» Министерства экономического развития и торговли РК Жамиля Бопиева полагает, что рост ВВП Казахстана в 2011 году на уровне 5–7 проц. при среднегодовой цене в 80 долларов за баррель нефти «Брент» был бы оптимальным. «Мы поставили перед собой задачу не допустить перегрева экономики, то есть цель – расти качественно», – отмечает она.

Второе объяснение выглядит более сложно, но по логике оно ближе к истине. Это – понимание правительством ограниченности монетарного инструментария в борьбе с инфляцией, с учетом тех внешних факторов, которые ее провоцируют в настоящее время. В условиях экономической интеграции с Россией, при резком различии в ценах на рынках двух стран мы неизбежно получаем вымывание дешевых товаров из Казахстана. При этом импорт инфляции из России приводит к опережающему росту инфляции у нас, поскольку стартовый уровень цен различен, а стремятся они к российскому уровню. Так, например, если в России по итогам 2011 года выдержат свой прогноз инфляции в 8,7 проц., то в Казахстане разные группы товаров могут подорожать на все 15–20 проц. и больше, поскольку изначально они стоили намного дешевле. Административным путем, через квоты и запрет на экспорт, с этим ничего сделать нельзя, поскольку Таможенный союз и Единое экономическое пространство являются политическим решением. Давать «задний ход» уже поздно. Эффективность монетарных мер регулирования тоже выглядит сомнительно: укрепление тенге при любом раскладе не сможет заметно сократить ценовой дисбаланс с северным соседом, а значит, спекулятивное вымывание товаров сохранится. То есть наши цены в любом случае будут стремиться к российским. Казахстанским финансовым властям приходится признать, что в условиях Таможенного союза внутренняя монетарная политика во многом теряет свою эффективность. Что, собственно, и сделал в ходе одной из мартовских пресс-конференций г-н Марченко, заметив, что «нынешняя инфляция имеет немонетарный характер, поэтому процессы, идущие в реальном секторе и в торговле, Нацбанком не регулируются».

По сути, Астане остается выбрать из двух зол меньшее. Можно либо следовать в фарватере российского ЦБ, укрепляя тенге параллельно рублю, и таким образом жертвуя собственным экономическим ростом. Либо – искусственно замедлять укрепление тенге к доллару по сравнению с укреплением рубля и тем самым стимулировать перерабатывающий и торговый секторы экономики, которые оказались под серьезным давлением конкурентов из России и Беларуси.

Опасный внешний фактор

Конечно, было бы заблуждением считать, что монетарные меры в нынешней ситуации вообще бесполезны. Они в известной степени позволяют ограничивать внутренний спрос и тем самым сдерживать инфляционные ожидания. Так, в марте Нацбанк повысил ставку рефинансирования до 7,5 проц. Конечно, как антиинфляционная мера это инструмент опосредованный. Во-первых, ставка в Казахстане пока ниже, чем в России, и она не является положительной по отношению к текущему уровню годовой инфляции. Во-вторых, на деятельность коммерческих банков в РК она может иметь лишь косвенное влияние: казахстанские банки второго уровня практически не финансируются в Нацбанке, поэтому их ставки по кредитам мало зависят от ставок НБ. Повышение кредитных ставок банков теоретически могло бы сократить привлекательность кредита и сузить денежную массу, но и это рычаг относительный: ведь спрос на кредиты в Казахстане сейчас не такой, чтобы они выступали серьезным фактором роста денежного предложения.

Руководитель Института развития Казахстана, доктор экономических наук Магбат Спанов полагает, что дальнейшее возможное повышение Нацбанком ставки рефинансирования также не окажет влияния на стабилизацию потребительских цен. Для более действенного сдерживания инфляции, по его мнению, необходимы борьба с внутренним долгом, ограничение бюджетных расходов, снижение бюджетного дефицита. Ученый считает, что ни Нацбанк, ни правительство при сохранении нынешней ситуации не в состоянии удержать инфляцию, поскольку ее формируют внешние факторы. В частности, это ралли на сырьевых рынках и продовольственный кризис. «Мы находимся в плену у нефтяного бума, который происходит в связи с беспорядками на арабском Востоке. Если исходить из нынешних темпов роста цен на нефть, то к концу года инфляция в Казахстане может превысить 10 процентов», – уверен г-н Спанов.

Как раз говоря о внешних факторах, мы подходим к вопросу об угрозе, которая значительно серьезнее, чем наши внутренние инфляционные проблемы. Тенге сегодня может укрепляться сильнее или этот процесс можно сдерживать, но вопрос состоит в другом – в точке опоры, точнее, в обесценении самого доллара и том «эффекте наложения», который мы в итоге получаем. Сама по себе тенденция глубокого укрепления практически всех валют по отношению к американской, которая наблюдается в последние месяцы, становится отражением инфляционных процессов в мире. По мере развития кризиса в Северной Африке и на Ближнем Востоке развернулось повсеместное «бегство из доллара». Инвесторы избавляются от американской валюты, уходя в традиционные «тихие гавани», такие как швейцарский франк, отмечается в статье из The Wall Street Journal, перевод которой опубликовали «Ведомости» и ряд интернет-ресурсов. «Однако помимо этих предсказуемых вложений обнаружилось и весьма неожиданное: наряду с франком инвесторы скупали евро – ту валюту, которую весь последний год принято считать гораздо более рисковым активом по сравнению с долларом», – пишет автор. Вывод достаточно тревожен: если в течение последних десятилетий люди всегда скупали доллары на фоне различных потрясений, то в последние недели наблюдается активное «бегство из доллара». Только с 25 января, когда началась революция в Египте, доллар потерял по отношению к валютам развитых стран, входящих в G-10, порядка 1–1,5 проц. Евро за этот период укрепился к доллару на 1,2 проц., швейцарский франк – на 2.

На таком фоне упорное стремление финансовых властей Казахстана держаться за доллар выглядит очень неоднозначно. Проблема здесь не только в том, что все труднее предсказать перспективы самого доллара, особенно с учетом рекордного дефицита платежного баланса США. Главное – спекулянты, в том числе и в Казахстане, все активнее начинают играть на ослаблении доллара, и получается, что Нацбанк эту игру финансирует за счет своих резервов, подпитывая ликвидность американской валюты миллиардными интервенциями. Причем данная проблема осознается руководством НБ: по расчетам самого Нацбанка, которые озвучил г-н Марченко, из скупленного с начала года объема валюты на рынке 1,555 млрд. долл. составили деньги нерезидентов – иностранных спекулянтов, которые рассчитывают заработать на укреплении тенге. А поскольку у Нацбанка нет другого способа сдержать укрепление тенге, кроме скупки валюты на внутреннем рынке, логично ожидать, что желающих заработать на этом будет больше. Если иностранцев еще можно вывести из игры запретительными мерами или налогом на «горячие» инвестиции, то с нашими казахстанскими игроками это сделать сложнее.

В общем плане проблема состоит в том, что спекулятивная игра в самом широком смысле сейчас определяет основные процессы в мировой экономике. Причем по своей сути эта игра – не что иное, как поиск точек опоры, альтернативных доллару. Мировой продовольственный кризис, который во многом стал детонатором начавшейся череды беспорядков в арабских странах, – одно из наглядных отражений этого процесса. Интересно, кстати, что темпы здесь соотносятся с обесценением доллара. Так, по данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО) ООН, в феврале по отношению к январю индекс цен на базовые продукты питания – зерно, масличные культуры, молочные продукты, мясо и сахар – возрос на 2,2 процента. Это был самый большой рост цен за все время проведения мониторинга ФАО с 1990 года. «Продовольственная инфляция – это мировой вызов. Это абсолютно новая ситуация, когда традиционной антиинфляционной политики недостаточно. Какие-то страны выдержат удар продовольственной инфляции, а какие-то уже не выдерживают, как мы видим по событиям в мире. Рост цен на продовольствие – это проверка государств на прочность», – отметила в своем интервью ИА «Казинформ» исполнительный директор Института посткризисного мира Екатерина Шипова.

Из этой же серии и рост цен на нефть, развернувшийся на фоне арабских революций. «Внезапный рост цен на нефть может еще больше усугубить и без того опасную ситуацию на продовольственных рынках», – заявил в интервью BBC директор отдела торговли и рынков ФАО Давид Халлам. То есть возникает замкнутый круг: рынки, выбранные спекулянтами в качестве точек опоры, подстегивают друг друга.

Казахстан здесь не исключение. Игроки, которые стремятся заработать на ценовом ралли, активизировались практически во всех сегментах рынка. Можно вспомнить недавние заявления ряда аналитиков о грядущем подорожании бензина в свете роста мировых цен на нефть. Нефтяникам они казались абсурдными, так как в стране уже в течение нескольких месяцев наблюдается перепроизводство бензина, некоторые НПЗ затоварены, а многие нефтебазы имеют месячный запас российского топлива. Тем не менее игра возымела эффект: всего за неделю с 1 по 9 марта, по данным обзора АО «КазАгроМаркетинг», в Казахстане на 1 процент подорожал высокооктановый бензин АИ-96. Подобные явления имеют место на всех потребительских рынках. И это серьезный вызов для всей отечественной системы финансового регулирования. Так же, как вызовом и суровой «проверкой на пилотаж» стало отсутствие выбора действенных антиинфляционных мер, с которым сталкивается Астана.

Тэги: валюта, Национальный банк, инфляция


Оценка: 0.00 (голосов: 0)



Похожие статьи:
25.01.2011   Выше и выше


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"