В начале марта в Будапеште прошел второй форум министров образования европейских стран, на котором единогласно было принято решение об окончательном присоединении Казахстана к Болонскому процессу. Таким образом, республика стала 47-й участницей и первой среди центральноазиатских государств. Несмотря на это, данное событие фактически прошло для общества незамеченным, что довольно показательно.

Напомним, что Болонский процесс – это попытка европейских стран унифицировать систему высшего образования, привести ее к общему знаменателю. Предполагается, во-первых, переход на трехступенчатую систему вузовского и послевузовского образования. Так, год-два назад в Казахстане был прекращен прием в аспирантуру, поскольку сейчас за основу принята европейская модель: бакалавриат, магистратура и докторантура Ph.D. Во-вторых, предполагается признание дипломов на всей европейской территории. В-третьих, европейские студенты и преподаватели получают возможность быть мобильными. Это означает, что если студент хочет изучить предмет, которого нет в его вузе (или даже стране), он может послушать его в другом университете, причем баллы ему зачтутся. Гипотетически такие перспективы должны ожидать и казахстанскую высшую школу. Но вместе с тем говорить пока приходится лишь об огромном количестве проблем, которые необходимо решать.

С 2004 года Казахстан, хотя он тогда и не был участником Болонского процесса, все же начал внедрять его стандарты. Таким образом, в 2008 году выпуск состоял только из бакалавров. А значит, уже сейчас можно делать предварительные выводы о том, улучшилось ли качество образования, осталось ли неизменным или вовсе упало. Для этого необходимо проводить всесторонний анализ, но проводятся ли подобные исследования в этой сфере, пока ничего не известно. Общее мнение и обывателей и представителей экономики заключается в том, что качество высшего образования неуклонно ухудшается. Существует много версий, с чем это может быть связано – с всеобщей коммерциализацией, тесно с ней связанной коррупцией, снижением качества преподавательского состава и тому подобными вещами. Но факт остается фактом. И вопрос – сможет ли нам помочь присоединение к Болонскому процессу – далеко не праздный.

В ходе стандартизации образовательной системы была введена кредитная технология, правда, по американскому образцу. Сейчас необходимо будет перестраивать организацию учебного процесса на европейский лад. Как отметил в беседе исполнительный директор научно-образовательного фонда «Аспандау» профессор Бисембай Искаков, при этом нужно будет менять и существующее приложение к диплому, по которому работодатель в Европе поймет, какая система высшего образования в Казахстане, как назывались изучавшиеся в вузе дисциплины, сколько часов на них было потрачено и какие оценки за них получены. Но все это – сугубо технические вопросы, которые можно решить более или менее быстро. Куда более сложно обстоят дела с международным признанием казахстанских дипломов.

В своих статьях и пресс-релизах министр науки и образования Жансеит Туймебаев пишет, что присоединение к Болонскому процессу означает «конвертируемость казахстанских дипломов о высшем образовании в Европейском регионе и право выпускников на трудоустройство в любой стране, обеспечение академической мобильности студентов и преподавателей». Министр пишет так, как будто все это уже свершилось. На самом же деле все перечисленное следует понимать как потенциальную возможность. Для начала рассмотрим возможность признания дипломов. Для того чтобы документ о получении высшего образования был принят, необходима международная аккредитация программ, в то время как в Казахстане акцент делается на многочисленные внутренние проверки. «У нас все намешано, – комментирует г-н Искаков. – Один вид проверки – это ПГК (промежуточный государственный контроль), который в виде тестов сдают студенты после второго курса. При этом за результаты сдачи ПГК студент никакой ответственности не несет, только вуз, который в случае низких результатов может потерять лицензию. Вот и идет администрация на разные ухищрения – садит отличников с двоечниками, чтобы они помогали, организует «штабы» преподавателей, которые в любой момент должны помочь студенту по телефону. В результате основная цель – сделать качественный срез знаний студентов – проваливается. Другой вид проверки – это государственная аттестация вузов плюс аккредитация образовательных программ. Сюда же прибавьте возможные внеплановые проверки. Тогда как в Европе существует один всем понятный механизм аккредитации».

Чтобы выяснить, действительно ли полноправное вхождение страны в Болонский процесс означает признание дипломов, мы разослали запросы в несколько крупнейших европейских центров аккредитации. Один ответ пришел из Европейской сети аккредитации технического образования (ENAEE). Президент этой организации проф. Джулиано Аугусти отметил, что официальное присоединение Казахстана к Болонскому процессу и Европейской области высшего образования (EHEA) это действительно долгожданные новости. «Этот факт поможет укрепить международные позиции казахстанского высшего образования, – продолжает г-н Аугусти. – Хотя признание степеней в пределах EHEA не происходит автоматически после присоединения, но непрерывный обмен информацией и заключение различных договоров между вузами способствует международному признанию определенных программ. Особенно тех, которые имеют «Знак европейского качества». Профессор привел пример лейбла ЕUR-ACE, который присваивается техническим программам, соответствующим требованиям. В соответствии с системой EUR-ACE программы аккредитуются национальными агентствами или схожими организациями, которые в свою очередь должны быть утверждены в ENAEE. «В настоящее время утверждены семь агентств из семи разных стран. Одно из этих агентств – Ассоциация инженерного образования России, которая недавно аккредитовала несколько казахстанских программ, получивших лейбл EUR-ACE», – добавил профессор.

Как видим, Болонский процесс стал лишь залогом возможности признания нашего образования. И путь этот будет долгим. По данным информационного агентства Kazakhstan Today, в 2009 году ни одно высшее учебное заведение страны не прошло международную аккредитацию. Кроме этого, ни один вуз не только не значится в авторитетных рейтингах вузов мира (Шанхайский рейтинг, оценка по версии «Таймс»), но даже и не пытался в него попасть, скажем, подав заявку. В нынешнем же году министерство заявило, что к 2015-му международную аккредитацию пройдут 10 процентов вузов. А к 2020-му как минимум два университета будут значиться в рейтинге лучших мировых вузов. Пока же международную аккредитацию прошла Казахская головная архитектурно-строительная академия по специальности «архитектура», Южно-Казахстанский государственный университет (семь образовательных программ) и Казахстанско-Британский технический университет (по инженерным программам специализированного Британского института морского инжиниринга, науки и технологий).

Другая проблема связана с мобильностью студентов. На сегодняшний день эта система не работает даже в общих чертах. И речь идет не о международных обменах. Этой возможности нет даже внутри страны. Более того, у нас не работает система зачетов уже набранных кредитов. Скажем, если студент, обучающийся по специальности «юриспруденция» в КазНПУ, захочет перевестись на ту же самую специальность в КазНУ, ему нужно будет сдавать так называемую «разницу» предметов. Другими словами, нужно заплатить за сдачу экзаменов по ряду базовых дисциплин, дабы КазНУ убедился, что студент имеет знания по тем или иным предметам, а значит, может учиться. В то время как Болонский процесс делает акцент на взаимное доверие вузов и преподавателей в них. С одной стороны, выходит, что преподаватели одного вуза просто-напросто не доверяют компетентности своих коллег из другого. С другой – оплата разницы – это отличный способ получить дополнительную прибыль в бюджет вуза. Чтобы все-таки как-то выстроить мобильность студентов, профессор Искаков предлагает тщательно проработать систему модульного обучения. «Например, студент из КазНУ хочет взять три предмета на три кредита в своем вузе и два предмета на шесть кредитов – в ЕНУ. Это должно значить, что загодя до начала семестра он должен подать заявку в ЕНУ, дабы они были готовы его принять. Но при этом, как вы понимаете, эти дисциплины не могут идти параллельно друг другу во времени, и студент просто физически не успеет их освоить. Поэтому должна быть предусмотрена система модулей, блоков, которые не накладывались бы друг на друга».

Эксперты отмечают, что серьезная недоработка ощущается и в гармонизации бакалавриата и магистратуры. Дело в том, что ежегодно в бакалавриат поступает более 30 тысяч на грант, плюс 80–100 тысяч на платное отделение. Тогда как в магистратуру идут в основном только на грант, а это около трех тысяч человек. «Сейчас кризис, многие выпускники-бакалавры не имеют возможности ни устроиться на работу, ни углубить свои знания в магистратуре и получить хорошую работу. А чем праздно ходить по улицам, уж лучше бы они учились. Поэтому необходимо увеличивать количество финансирования магистратуры и докторантуры», – отмечает директор фонда «Аспандау» Бисембай Искаков. В принципе, уже сейчас такие планы намечаются. Министр Туймебаев заявил, что к 2020 году набор в магистратуру увеличится до 12,5 тысячи, а в докторантуру до 2,5 тысячи.

Таким образом, становится понятно, что присоединение к Болонскому процессу не является панацеей. То, о чем говорит министр, а именно, признание наших дипломов и возможность свободного трудоустройства в Европе, – это перспектива как минимум двух ближайших десятилетий. А кроме технических аспектов нужно будет устранить повсеместную коррупцию, плагиат и всеобщую академическую нечестность, как студентов, так и преподавателей. Европа шла к этой модели несколько столетий. Любопытно, удастся ли нам в обозначенный Министерством образования и науки срок привести систему высшего образования к международным стандартам?