Тот факт, что за десятилетие капитальные затраты по проекту выросли в два с половиной раза, в Казахстане связали с недостаточно профессиональным планированием. И вот теперь – вновь неожиданный перенос сроков, который также многие поспешили объяснить непрофессиональным подходом инвесторов к оценке своих возможностей. Хотя, быть может, проблема на самом деле лежит глубже. Очень показательно, что тема нового переноса сроков начала промышленной добычи на Кашагане возникла в контексте «разбора полетов» аварии на скважине «Бритиш Петролеум» в Мексиканском заливе. Вопрос о том, учитывает ли экологическая проработка Кашаганского проекта уроки этой аварии, что называется, повис в воздухе. Напомним: в апреле в Мексиканском заливе произошел взрыв на буровой платформе компании «Бритиш Петролеум», и образовалась брешь, через которую в залив выбрасывалось около 750 тысяч литров нефти в день. Оператор проекта столкнулся с большими сложностями при попытках закрыть брешь на большой глубине. Казалось бы, на Каспии, где глубина в районе разработок не больше пяти метров, все проще, но экологи считают, что все как раз наоборот.

Как отметил в своем интервью директор Научного центра экологических проблем Атырауского института нефти и газа академик Муфтах Диаров, одна из проблем в том, что уровень давления в скважинах на месторождении Кашаган в не­сколько раз больше, чем в Мексиканском заливе. Поэтому при аварии нефть будет выходить из морских глубин с космической скоростью», – предупреждает профессор. И это не метафора – на казахстанском шельфе Каспия есть печальный опыт такого рода. В июне 1985 года на Тенгизе произошел катастрофический выброс с колоссальным пожаром, на ликвидацию которого ушло 398 дней. Пожар и ядовитые выбросы охватили несколько сотен квадратных километров. На огромной территории воздух был разогрет до нескольких сот градусов, в атмосферу было выброшено 3,4 млн. тонн нефти, 1,7 млрд. кубометров газа, 900 тыс. тонн сажи. Это не единственный факт такого рода. Напряженной была ситуация и в апреле 2000 года, когда на восточном побережье казахстанского сектора Каспийского моря произошло масштабное проседание земной поверхности. Затопило огромные участки месторождений Каламкас и Каражанбас. Учел ли оператор Кашаганского проекта уроки этих трагедий, большой вопрос, считает г-н Дияров. А ведь Кашаган по своим объемам многократно превосходит тот же Тенгиз. Это крупнейшее месторождение в мире после разведанного около 30 лет назад Прэдхоу Бэй на Аляске. Ожидаемый начальный объем добычи нефти на Кашагане – до 50 миллионов тонн в год, проектный – 75 миллионов тонн. С Кашаганским проектом Казахстан войдет в первую пятерку мировых нефтяных держав. Если сделать выводы из катастроф, имевших место в этом регионе, с поправкой на геологические масштабы Кашагана, то ясно, что повторения сценария аварии в Мексикан­ском заливе здесь допустить нельзя. И очень возможно, что новый перенос сроков промышленной эксплуатации связан с тем, что в проекте по каким-то причинам не закладывалось такого сценария изначально.

Вообще к операторам Кашагана сейчас накопилось много вопросов по поводу менеджмента, системной проработки рисков и распределения ответственности. В частности, на десятый год разработки все еще неясно, по какой схеме будет разделяться ответственность, если в казахстанском секторе Каспия произойдет крупная авария на нефтяных платформах. Страхования на случай такого развития событий в авторитетной международной компании почему-то не предусмотрели. Возможно, европейцы не хотят брать на себя лишнюю ответственность в условиях, когда экологическая емкость Каспийского бассейна никем не определена. Нет согласованных международных данных, проясняющих, какую антропогенную нагрузку способно выдержать море. Удобно, когда нет единых критериев, которым вы обязаны соответствовать. Но профессиональные компании такого уровня, как Кашаганский консорциум, в таких случаях применяют свои стандарты, которые, как правило, жестче общепринятых международных норм.

Сомнения в высоком качестве и культуре менеджмента на Кашагане возникли и в свете недавних претензий казахстанского персонала, который выдвинул ряд требований к иностранной администрации проекта. Речь идет о подразделении Consolidated Contractors Company, ведущем строительные работы на морском шельфе. Рабочие морского подразделения, в частности, требовали прекратить дискриминацию казахстанских работников иностранным работодателем. По их словам, иностранные управленцы не владеют ни казахским, ни русским языком, требуя от казахстан­ских рабочих знания английского, оскорбляют их, не соблюдают режим труда и отдыха. Требования персонала принять на должности низших управленцев казахстанских специалистов руководство компании не выполняет. Сейчас по всем фактам, на которые указал персонал, идет проверка казахстанской прокуратуры. Все это также явно не лучшим образом отражается на имидже консорциума.