3 марта на конференции по поводу 150-летия отмены крепостного права в России Медведев сделал несколько весьма знаковых заявлений. Так, он выступил с критикой «военно-бюрократической вертикали власти», что является прямым выпадом как против премьер-министра Владимира Путина, так и против российских силовиков – от представителей различных спецслужб до армейского генералитета. Либералы в России считают, что именно они корпоративно управляют страной. Сами силовики не скрывают, что ориентируются на премьер-министра и ходят отчитываться к нему, а не к президенту.

Для восточной вертикали власти это очень важно, кто и куда ходит отчитываться. В этом смысле Медведев – фигура явно зависимая и во многом несамостоятельная. Так как ничего сделать с этим он, похоже, не может, то, очевидно, решил продемонстрировать свою собственную позицию по ключевым для России вопросам.

Смысл здесь может заключаться в том, чтобы выступить сторонником либерального вектора, ориентированного на достижение Россией европейских стандартов. Отсюда его прежние пассажи про «свободу, которая лучше, чем несвобода». Похоже, именно с этим была связана и военная реформа, которая должна была радикально сократить в армии число офицеров, сделать ее менее громоздкой, и, возможно, снизить влияние генералитета на определение приоритетов России.

Даже последний скандал вокруг дела Михаила Ходорковского, когда один из судейских вдруг неожиданно заявил, что приговор был подготовлен согласно директиве сверху, явно вписывался в общую тенденцию выступления против консервативно настроенных силовиков в России.

Понятно, что Медведев не может рассчитывать на победу в возможном противостоянии с Путиным и силовиками, но хлопнуть дверью он может, расставив везде вешки, которые потом позволят потомкам рассматривать его не как своего рода «марионетку», а как трагическую фигуру, которая не имела возможности реализовать свои собственные либеральные идеи.

В этой связи весьма показательно его высказывание о том, что царь Александр II, который, собственно, и отменил крепостное право, «знал, что Россия должна стать в один ряд с другими европейскими государствами». Еще он отметил, что Россия должна была преодолеть свое отставание от Запада.

Это очень важное идеологическое замечание. Медведев фактически выступает как критик «почвенников», которые исторически в России отстаивали особый характер российской государственности. Он также выступает против евразийцев, которые говорили, что Россия часть восточной, азиатской цивилизации. И он ставит под сомнение тот выбор, который был сделан при прежнем президенте Путине – построить централизованную вполне восточную бюрократическую систему власти ради сохранения стабильности страны.

По словам Медведева, «нельзя откладывать свободу на потом и нельзя бояться свободного человека». Он также не считает, что оправданы опасения, будто либерализация в неподготовленных условиях создает почву для последующего появления большевиков и Сталина с его ГУЛАГом.

В принципе это вечный дискуссионный вопрос. Суть его заключается в том, можно ли вообще построить в России демократию западного образца? Дискуссия на эту тему ведется и сегодня, она шла в России и в XVIII, и в XIX веках, особенно активно после сокрушительного поражения в Крымской войне, накануне отмены крепостного права.

Все реформаторы видят выход в ослаблении вертикали власти. Просто проблема в том, что такое ослабление оставляет вакуум, который затем заполняется радикальными, часто беспринципными политиками. Так случилось и с большевиками, которые подобрали бесхозную власть, а это обошлось слишком дорого для той же России. Соответственно, цена вопроса очень велика, но Медведева можно понять, он решает свои тактические задачи.