Вспомним предысторию вопроса. За 2009 год в судебном порядке банкротами были признаны 2412 предприятий-должников, из которых 1823 по отчетности АФН проходили как «бездействующие, отсутствующие или не имеющие имущества». Это позволяет наглядно судить о ситуации с долгами в отечественном бизнесе в период кризиса. Если же предметно говорить о дефолтах крупных компаний с листингами на бирже, в чьи бумаги «вложились» фонды, то АФН приводит такие данные: всего с 2008 года на казахстанском финансовом рынке дефолты допустили 36 компаний, 29 из которых находились в листинге KASE. Среди дефолтных оказались вполне уважаемые компании, что в общем-то вновь ставит старый вопрос о низкой прозрачности казахстанского бизнеса и о доверии к его отчетности. Так, например, дефолт объявила автомобильная компания «Азия Авто» – один из известных участников программы форсированной модернизации. Или группа компаний АО «Vita» и финансовый холдинг «Астана-финанс». Кто бы мог подумать три-четыре года назад, что вкладывать в эти проекты рискованно и опасно.

Общий объем выпусков бумаг, по которым были допущены дефолты, превысил 771 млрд. тенге (порядка 5 млрд. долларов). В том числе потери пенсионных фондов довольно значительны. На сегодня объем бумаг дефолтных компаний в структуре общего инвестиционного портфеля пенсионных фондов достигает порядка 30 млрд. тенге. Причем с течением времени потенциальные потери будут возрастать, поскольку теряется не только «физическая» сумма эмиссии, но и тот инвестиционный доход, который фонд должен был по данной эмиссии получать. Много это или мало, вопрос отдельный. Главное, что проблемные бумаги распределены по портфелям разных НПФ очень неодинаково. У одних их больше, у других – меньше. Поэтому оценивать масштабы потерь фондов сейчас следует именно исходя из доли проблемных ценных бумаг в их портфелях, полагают участники «круглого стола».

Также они пришли к выводу, что особенно большие потери понесли те пенсионные фонды, которые не только покупали облигации (долговые бумаги) дефолтных компаний, но и вошли в акционерный капитал последних. В данном случае фонды несут прямые потери по мере обесценения акций. Наиболее яркий пример на сегодня – бумаги АО «Астана-Финанс», хотя есть и другие. Потери таких фондов из-за больших объемов дефолтных акций в инвестиционном портфеле могут быть очень значительны. Точнее, фактические потери по этим вложениям могут оказаться стопроцентными, поскольку бумаги дефолтных компаний не торгуются и не имеют биржевой цены. Во всяком случае, таким фондам остается надеяться лишь на гипотетическое возрождение компании-должника в будущем. Если же надеждам не суждено сбыться, то парадокс еще и в том, что по законодательству при разделе имущества обанкротившейся компании-эмитента те же пенсионные фонды-акционеры, как и другие акционеры, которые довели компанию до банкротства, окажутся в последней очереди.

Как считает первый заместитель председателя правления «НПФ Народного банка» Кантар Орынбаев, основная проблема сегодня в том, что у фондов нет какого-либо реального рычага для влияния на компании, допустившие дефолт. Фонды могут видеть открывшуюся реальную картину лишь постфактум. Поэтому в конечном итоге пострадают вкладчики, на которых пропорционально поделится убыток фонда от проблемных бумаг. Возникает вопрос, как фондам теперь доверять казахстанским компаниям-эмитентам, подытожил г-н Орынбаев. С этим мнением согласен и представитель АФН РК Куанышбек Абжанов. Он отметил, что в условиях общего роста некоторые компании-эмитенты попросту прятали «токсичные» активы, покрывая потери по ним за счет дешевых заимствований. «Но лишь только прекратился приток займов с Запада и возник кредитный голод, как «токсичные» активы выплыли наружу, – рассказал г-н Абжанов. – Начались дефолты, которых согласно представленной отчетности не должно было быть. АФН в этой ситуации пошло на меры раннего реагирования, направив находящимся в листинге компаниям письма с требованием показать текущую стоимость своих активов. Но время было упущено. Пенсионные фонды пытались реализовать эти активы по рыночной цене, но оказалось, что такие бумаги просто никому не нужны».

Вывод, к которому пришли участники обсуждения, неутешителен: проявившиеся в кризис дефолтные компании сами по себе это прецедент для казахстанского бизнеса в целом. Перед инвесторами он ставит вопрос о том, насколько вообще можно доверять отчетности отечественных компаний, как и критериям биржи, которая осуществляет их официальный листинг. Пенсионные фонды как основные инвесторы казахстанского фондового рынка получили суровый урок на будущее, но самое печальное, что в результате страдают интересы вкладчиков. Система оказалась не в состоянии получать доход, покрывающий инфляционные потери (по статистике, приведенной Казахстанской ассоциацией НПФ, состоящие с 1998 года вкладчики потеряли в среднем уже 16 проц. накоплений из-за превышения инфляции над доходом). Сейчас для участников системы вопрос состоит в том, как минимизировать свои потери из-за дефолтных бумаг.

Участники «круглого стола» считают, что в обозримой перспективе предпочтительнее выбирать те пенсионные фонды, которые более грамотно и ответственно подошли к инвестированию средств вкладчиков. Фонды, имеющие минимальное количество дефолтных бумаг, в любом случае будут приносить больший доход, так как им не нужно тратить часть своего дохода на компенсацию понесенных потерь. Вкладчикам следует переводить накопления именно в такие фонды. Прежде, конечно, нужно детально изучить всю информацию по инвестиционному портфелю, которую ваш фонд обязан вам предоставить. Также, советует Кантар Орынбаев, «внимательно посмотрите на акционеров, на хранящий активы банк-кастодиан, на профессиональный состав команды, поинтересуйтесь репутацией данного фонда, узнайте, какие проблемы он имел в период кризиса».

Еще один острый вопрос, затронутый в ходе дискуссий, касался угрозы дополнительных потерь фондов и вкладчиков в свете последних законодательных новшеств. Недавно был принят закон о том, что для реструктуризации задолженности эмитенту достаточно согласия 85 процентов держателей его облигаций. Некоторые участники «круглого стола» уверены, что при разработке этого закона имело место бизнес-лобби, преследовавшее конкретную цель: не погашать долги в установленный срок. Не может ли получиться, что права части держателей облигаций – пенсионных фондов и их вкладчиков – могут быть ущемлены?

Заместитель председателя НПФ «Грантум» Жандос Есенбай отметил, что основной объект инвестирования средств НПФ – это казахстанский рынок, с постоянно растущей долей бумаг дефолтных эмитентов. «Сегодня обязательства этих компаний под вопросом. Но как государство решает проблему? Возьмем типичный пример: долги по пенсионным эмиссиям «Казахстан Кагазы» должны быть погашены в 2011 году, а новый закон позволяет продлить срок их погашения до 2028 года с выплатой всей суммы в конце срока, со снижением реальной доходности. Причем многие НПФ, в чьем инвестпортфеле есть такие бумаги, спокойно соглашаются с этим, – подчеркивает представитель «Грантума». – Мы считаем, что эти факты нужно доводить до общественности, должен быть прозрачный механизм отчетности, позволяющий всем желающим видеть действия менеджмента фондов. Только тогда ответственность фондов будет выше».

Если действительно проблемы задолженности фирм-эмитентов решаются за счет ущемления интересов вкладчиков НПФ, то это очень серьезный вопрос применительно к пенсионной системе в целом. Понятно, что система в 1998 году создавалась не только для населения, но и для экономики в целом, как источник «длинных» инвестиций и своего рода «подушка безопасности». Но здесь возникает вопрос о конечных приоритетах. Налицо противоречие между социальными задачами государства в рамках пенсионной системы (обеспечить сохранность накоплений с учетом инфляции) и спасением таких эмитентов. «Есть опасение, что в рамках вводимых законодательных норм начнутся попытки ущемить интересы вкладчиков, – отмечает г-н Есенбай. – Эмитенты, естественно, будут стремиться к тому, чтобы не выплачивать долги и вознаграждение в установленный срок. На наш взгляд, здесь нужно подходить к вопросу очень внимательно, чтобы не дискредитировать саму идею накопительной пенсионной системы. При решении вопроса о реструктуризации долга необходима всесторонняя независимая оценка, чтобы реструктуризация не становилась для проблемных эмитентов индульгенцией от долгов», – подчеркивает г-н Есенбай.

Отсюда вытекает еще один важный вывод, сделанный участниками «круглого стола»: в будущем государство должно обеспечить контроль над эмитентами. Мера ответственности для тех, кто дает деньги и кто их берет, должна быть одинаковой. То есть контроль и обозначение правил для эмитентов, подчеркнули представители фондов, должны осуществляться в той же мере, что и контроль за участниками финансового рынка. В отношении дефолтных компаний должны приниматься меры по всестороннему расследованию причин и виновников дефолтных ситуаций. В свою очередь, финансовый регулятор от имени государства должен призвать дефолтных эмитентов к исполнению обязательств, а при необходимости использовать к ним все меры воздействия. В данном случае предложение «простить» дефолтные эмиссии и «забыть» о них неприемлемо ни с политической, ни с моральной точки зрения, поскольку речь идет о личных средствах вкладчиков. Тем более подобный шаг создал бы для бизнес-групп очередной прецедент, что в Казахстане можно не платить долги. Представитель АФН г-н Абжанов поддержал это мнение, сообщив, что сейчас как раз ведется разработка детальных норм и критериев для работы с проблемными эмитентами. Остается только надеяться, что государство доведет до логического завершения все проблемные вопросы с пенсионной системой. Оставлять их открытыми уже слишком поздно.