Большой секрет

Удорожание нефтепродуктов в течение последних двух месяцев резко опередило рост цен на другие товары. А ведь бензин и солярка являются одними из главных инфляционно значимых товаров: когда дорожает топливо – дорожает все. Отсюда возникают резонные сомнения в том, что поставленная правительством задача удержать годовую инфляцию в 10-процентном коридоре будет выполнена. За май, как сообщило Агентство РК по статистике, цены на бензин в среднем по стране выросли на 5,1 проц., на дизельное топливо – на 5,5 проц. В июне рост продолжился. По предварительным данным, в первом месяце лета удорожание было аналогичным – на уровне 4,5–5 проц. В Алматы бензин «АИ-92» к середине месяца стоил 101–102 тенге за литр, в Астане цены на топливо этой марки достигли 102–103 тенге. Рост возобновился сразу после того, как были введены новые предельные цены: на бензин марки АИ-92 – 102 тенге за литр, на АИ-80 – 84 тенге, на дизтопливо – 88 тенге. 

Сотрудники крупных АЗС высказывают мнение, что в июле предельные цены вновь вырастут, поскольку оптовые поставщики в Казахстане продают бензин по цене, близкой к предельно установленной розничной. Это выглядит почти абсурдно: отечественное топливо подорожало настолько, что завозить российский бензин оптом оказывается дешевле! Хотя на заправках РФ он стоит в пересчете 140–150 тенге за литр. Как объясняют сами трейдеры, в России основным фактором удорожания (до 40 проц. цены) является высокий акцизный налог, взимаемый при розничных продажах. Оптовые же поставки заводов акцизом не облагаются, а казахстанские компании закупают бензин непосредственно с заводских складов, в основном в Омске, Уфе, Орске. Вот и получается, что российский бензин оптом дешевле, и при этом он, как правило, качественнее. На заправках откровенно признаются, что при таком раскладе торговать отечественным топливом вообще теряет смысл. По данным Министерства нефти и газа, в год Казахстан импортирует из России порядка 1–1,2 млн. тонн нефтепродуктов, в основном высокооктанового бензина. В последние годы импорт российского топлива устойчиво рос, в среднем на 80–150 тыс. тонн в год. Но в этом году, как говорят некоторые трейдеры, он может возрасти вдвое и даже выше. «Если так пойдет дальше, казахстанский бензин скоро останется только в сети «КазМунайГаз» да на заправках, аффилированных с «ПетроКазахстан Ойл Продактс», – разводит руками совладелец алматинской АЗС «Виктория» Нурлан Омаров. – Если уже в «Гелиосе» продают омский бензин, то чего еще ждать? Зальет нас топливом Таможенный союз, а может быть, оно и к лучшему».

Ситуация на казахстанском рынке изумляет и самих россиян. Одна из московских газет по этому поводу пишет: «Дешевый бензин, который экспортируют наши НПЗ, с удовольствием жгут автомобилисты Белоруссии и Казахстана, а россиянам за него приходится платить втридорога. Вот вам и плоды интеграции».

Впрочем, для любого казахстанского бизнесмена этот абсурдный с рыночной точки зрения факт вполне объясним. У нас главным фактором удорожания топлива выступают не налоги, взимаемые с продаж, и вообще не столько розница, сколько оптовая цена. Законодательно ограниченные предельные цены регулируют именно розницу, но не опт. Между тем отследить механизм оптовых цен крайне сложно: они формируются цепочками посреднических фирм или собственными трейдерскими структурами заводов. Причем данные о ценах производителя, как правило, закрыты как военная тайна.

«Получить доступ к заводским поставкам очень сложно, мы можем иметь дело только с оптовыми фирмами-поставщиками, а заводская цена отгрузки топлива держится в секрете, – рассказывает г-н Омаров. – Точнее, при самих заводах существуют посреднические фирмы, их цена и фигурирует обычно как заводская». Аналогичное мнение высказывает в недавнем интервью деловому изданию «Бизнес и власть» и агентству Business Resource советник по маркетинговым вопросам ТОО «Барс Трейд Ойл» Гарипулла Металиев. По его словам, даже на самих заводах владельцам частных АЗС не раскрывают данных об отпускных ценах завода на топливо. Сообщают только, за сколько могут продать мелкооптовую партию в 3–5 тонн. «Сколько мы ни пытались выяснить, по какой цене закупает тот же «Гелиос» бензин на Павлодарском НХЗ, каждый раз нам говорят, что это коммерческая тайна. Ясно одно: для каждого владельца АЗС отпускные цены разные».

Впрочем, похоже, что и для крупных сетей, таких как «Гелиос», поставки с казахстанских НПЗ обходятся не намного дешевле, чем для мелких компаний. Можно вспомнить, что в начале июня представители «Гелиоса» официально объясняли ситуацию с резким удорожанием топлива именно ростом оптовых цен до уровня свыше ограниченных государством розничных. Тогда цены на АЗС этой сети в областях, где компания не состоит в реестре монополистов, подскочили очень резко и с серьезным опережением по отношению к среднереспубликанскому уровню. Причем заправки «Гелиоса» зачастую там вообще были единственными, где можно купить 92-й и 95-й бензин. Представители компании пояснили, что топливные запасы компании подошли к концу, а закупать новые объемы по ценам, которые установлены трейдерами, нерентабельно. Действительно, например, в Павлодаре средняя оптовая цена на АИ-80 составляла 81 тенге за литр на условиях самовывоза, а сеть «Гелиос» в соответствии с установленными правительством предельными ценами обязана была продавать его не дороже 76 тенге. Аналогичная ситуация уже к 10–15 мая сложилась и на оптовых фирмах Алматы. «То есть выходит, что мы продаем себе в убыток. В таких условиях трудно говорить о бесперебойном обеспечении рынка нефтепродуктами и выполнении договорных обязательств», – сообщал официальный представитель компании. Но в «Гелиосе» вышли из положения: согласно некоторым инсайдерским данным, там просто перешли на российский бензин. По аналогичному пути пошли и многие другие розничные трейдеры в Казахстане. Словом, как это ни странно, получается, что закупать отечественное топливо заправщикам менее выгодно, чем импортное.

Возникает резонный вопрос: почему же в Казахстане, где бензин производится из местной нефти, а не из импортной, оптовые цены на него стали так высоки. Здесь важно отметить, что законодательно Министерство нефти и газа устанавливает только предельные розничные цены на социально значимые виды ГСМ. То есть государство контролирует собственно АЗС – конечный сегмент посреднической цепочки. Причем подход к розничным игрокам достаточно жесткий, о чем можно судить и по соблюдению установленных цен подавляющим большинством заправок, и по некоторым высказываниям ответственных лиц. Как говорит Максат Рахметов, заместитель начальника управления предпринимательства и промышленности Алматы, «если жители города увидят на нашей алматинской АЗС, что цена на 92-й, 93-й бензин будет превышать 102 тенге, то им можно сразу же обращаться в акимат Алматы в наше управление. Мы сразу выедем на эту АЗС и будем работать».

Тогда как оптовую цену у производителей нефтепродуктов и их оптовых поставщиков (фирм-дилеров) Миннефтегаз не ограничивает. В результате, как видим, возникает экономически абсурдная картина, когда оптовая цена приближается к розничной или, если верить представителям сети «Гелиос», – иногда даже превышает ее. Интересно, зачем это оптовым поставщикам казахстанского бензина и заводам? Ведь таким образом они фактически рубят сук, на котором сидят: стимулируют падение производства, затоваривание рынка дорогим отечественным топливом и переключение торговых структур на импорт. По предварительным данным, за полугодие импорт высокооктанового бензина из России и КНР возрос на 35–40 проц.

Возможно, дело в традиционном стремлении коммерческих структур заработать на росте, основанном на мнении, что в Таможенном союзе цены будут выравниваться, то есть через месяц-два-три бензин в Казахстане будет стоить все дороже и дороже. Есть и другие объяснения. Так, один из представителей бизнеса неофициально пояснил: смысл в том, чтобы более дешевое топливо не ушло из Казахстана на рынок России. То есть якобы существует негласная договоренность: не раскрывать отпускные цены заводов и не продавать топливо оптом дешевле, чем оно отпускается с заводов в приграничных регионах России. Конечно, защита внутреннего рынка, энергетическая безопасность – серьезный стратегический вопрос, и если бизнес действительно участвует в его решении, то это весомый аргумент. Однако при всем том нельзя забывать, что зарабатывают на высоких ценах именно крупные посреднические структуры. Они прямо заинтересованы в том, чтобы существующее положение сохранялось, а объяснения могут быть разные. Проще всего сослаться на Россию.

Во всяком случае, очевидно, что эта ситуация на рынке не могла возникнуть спонтанно. Иначе как согласованной политикой крупных игроков (грубо говоря, сговором) ее объяснить трудно – во всяком случае, простые рыночные объяснения здесь не подходят. Так же как, например, нелогично в рыночном плане выглядит и тот факт, что в северном регионе высокие оптовые цены установились начиная с мая, несмотря на то что Павлодарский НХЗ, по некоторым данным, практически с начала года был затоварен бензином и даже периодически останавливался из-за перепроизводства.

Если все же оценивать происходящее сугубо с позиций «чистого рынка», то напрашивается вывод: в Казахстане нынешние игры с оптовыми ценами обусловлены не столько внешними факторами, о которых много говорят, сколько внутренней спецификой бизнеса. Крупные игроки, которые, очевидно, тесно аффилированы с НПЗ, держат в секрете официальные отпускные цены заводов, доступ к поставкам ограничен, рынок не открыт, правила игры не одинаковы для «своих» и «посторонних» фирм. Одни могут довольствоваться маржой в 4–8 проц., другие же могут зарабатывать и 30 проц. Именно непрозрачность топливного рынка Казахстана – пока, к сожалению, его основная системная черта – делает бизнес бензиновых спекулянтов закрыто-корпоративным, или, как говорят экономисты, картельным.

Российский фактор

Хотя с внешними факторами роста цен на бензин есть своя отдельная история. Совершенно очевидно, что пусковым механизмом наших местных ценовых игр, как и неоднократно до этого, стали именно процессы в России. В мае, когда произошел наиболее ощутимый скачок розницы, в правительстве определяли меры по сдерживанию инфляционных тенденций исходя из того, как будут развиваться события у соседей. Кстати, очень серьезного роста цен у соседей не ожидали. Комментируя возможные последствия «топливного ралли», министр нефти и газа Сауат Мынбаев тогда отмечал, что, «согласно прогнозным данным, рост цен на бензин в РФ не превысит 5 процентов». А если цены на АЗС Российской Федерации вырастут больше, у нас всегда есть рычаг противодействия, предупредил министр: это прямое государственное регулирование цен. С принятием Закона о госрегулировании производства и оборота нефтепродуктов в стране каждый месяц устанавливаются предельные розничные цены. Их уровень рассчитывается исходя из российского уровня, точнее, из того, чтобы в Казахстане топливо всегда стоило дешевле на 10–13 проц., отмечают в пресс-службе МНГ. Такая политика проводится целенаправленно – для избежания оттока нефтепродуктов с территории РК в Россию.

Принцип «коридора», заложенный в основу ценового регулирования, выглядит логично, если учесть разницу в налогообложении двух стран. Но тот факт, что предельные розничные цены, устанавливаемые в Казахстане, зависят от колебаний рынка другой страны, все равно несколько смущает. Получается, что производители и аффилированные с ними крупные поставщики, ориентируясь на установленный министерством розничный «потолок», будут устанавливать оптовую цену не на основе реалий местного рынка, а глядя на рынок другого государства. А это уже ставит под вопрос не только наличие нормальной естественно-рыночной конкуренции, но и разумную политику ценообразования, да и вообще независимую экономическую политику. Да и с имиджевой точки зрения такая ситуация выглядит странно. Представим, что в 2015–2016 годах, после начатой в рамках программы ФИИР модернизации НПЗ, Шымкентский и Атырауский заводы значительно снизят себестоимость своей продукции. Если цены реализации на местный рынок при этом будут зависеть от российских, то очень вероятно, что владельцы заводов станут получать сверхприбыль. Это было бы не очень хорошо для общественного мнения крупной сырьевой державы, тем более что разного рода оппозиционные деятели не преминут  воспользоваться такой ситуацией.

Если все-таки следовать самой пессимистичной позиции, полностью приняв как данность зависимость Казахстана от российского рынка нефтепродуктов в рамках Таможенного союза, то здесь, как оказывается, все не так плохо. У соседей социально-протестный фон значительно более «взрывной», и, очевидно, поэтому там серьезно занялись обузданием «бензинового ралли». Любопытно, что там впервые за много лет поставили на карту базовое различие рынков наших двух стран: под вопросом «драконовское» налогообложение бензина в России. Еще в мае федеральная антимонопольная служба РФ вышла со своими предложениями по насыщению рынка автомобильного топлива и снижению цен на бензин. Ведомство предложило установить экспортные пошлины на все виды бензина до уровня 0,9 от пошлины на нефть (что автоматически подняло бы его закупочную стоимость для наших казахстанских трейдеров) и, главное, – индексировать акцизы на бензин на уровне инфляции с понижающим коэффициентом 0,9. Кроме того, ФАС считает необходимым значительно снижать ставку акцизов на автомобильное топливо в период повышения мировых цен на нефть свыше 90 долл. за баррель. Правда, вокруг этого развернулась нешуточная полемика. Так, 16 июня против снижения акцизов категорически высказалась министр экономического развития РФ Эльвира Набиуллина, напомнив, что «акцизы – это серьезный источник доходной базы бюджета и дорожных фондов». Однако социальная цена вопроса для Москвы также немаленькая – в ряде регионов, в частности на Дальнем Востоке, «бензиновые игры» уже спровоцировали определенное напряжение.

Нам в Казахстане все это интересно тем, как могут измениться цены в соседней стране, если идея о снижении акцизов все же пройдет. И как отреагируют на снижение цен в России крупные оптовые поставщики и производители в Казахстане? Наш собеседник Нурлан Омаров хотя и мало верит в такой сценарий, но предполагает, что при обуздании цен в России возникнет еще больше предпосылок для того, чтобы топливо из соседней страны теснило на рынке местную продукцию. «Наши «большие» поставщики довольно инертны, и цены они будут снижать неохотно. Розничные фирмы станут переключаться на российский бензин. Прямо скажем, такой расклад выглядел бы плохо для наших производителей, но очень хорошо для потребителей». Впрочем, как полагает г-н Омаров, необязательно ждать возможного снижения цен у соседей: и при нынешних оптовых ценах все большее число розничных фирм предпочитают импортировать ГСМ из России.

Государственный подход

При всей неоднозначности нынешнего положения на рынке нефтепродуктов, при всей его зависимости от разного рода бизнес-факторов и внешних процессов, на которые невозможно влиять, здесь есть и хорошие новости. 16 июня депутаты сената Парламента РК на пленарном заседании одобрили доработанный проект закона РК «О государственном регулировании производства и оборота отдельных видов нефтепродуктов». «Основной целью законопроекта является упорядочение системы государственного регулирования производства и оборота нефтепродуктов, обеспечение экономической безопасности Республики Казахстан путем установления государственного регулирования цен на нефтепродукты, имеющие важное социальное значение, а также создание законодательного механизма, позволяющего стимулировать производителей осуществлять модернизацию производственных мощностей», – отмечено в заключении комитета Сената по экономической и региональной политике.

В целом закон вводит целый ряд достаточно жестких рычагов, стимулирующих как розничных, так и оптовых игроков если не к полной открытости, то хотя бы к соблюдению единых базовых требований. В частности, он впервые устанавливает квалификационные требования по доступу на рынок оптовой реализации нефтепродуктов, без выполнения которых поставщик просто будет аккредитован и не сможет торговать своей продукцией. Четко регламентированы способы государственного контроля в области производства, аккредитации оптовых поставщиков нефтепродуктов, мониторинг производства и оборота ГСМ. «Законопроект направлен на исключение с рынка нефтепродуктов неконтролируемых посреднических структур, негативно влияющих на развитие конкуренции», – говорится в заключении комитета Сената. Кстати, можно вспомнить, что ранее, представляя проект, министр С. Мынбаев говорил о новом законе именно в этом ключе. Иными словами, правительство подошло к решению основного вопроса топливного рынка: как разобраться с посредниками, упорядочить и сделать прозрачным движение продукции от заводского хранилища до заправки.

Проблема, которую должно решить государство, здесь заключается не только в непрозрачном ценообразовании, она касается в целом качества рынка. Не случайно в Миннефтегазе надеются, что новые регламенты позволят во много раз сократить отпуск некачественного бензина на АЗС страны. Широкую огласку получила переписка в блоге министра: автовладелец, приславший свой вопрос главе Миннефтегаза, сослался на проверку управления природных ресурсов и регулирования природопользования Алматы, которая выяснила, что на каждой пятой-шестой АЗС города вместо топлива АИ-80 могут залить жидкость с октановым числом 61, а вместо АИ-92 – с числом 87. «Когда бензин или дизтопливо отпускается с завода, там существует достаточно жесткая система контроля качества. Но этот бензин через многих посредников доходит до АЗС. Закон «Об обороте нефтепродуктов» как раз должен урегулировать этот вопрос», – ответил С. Мынбаев.

По этому поводу в середине июня в МНГ выдвинули дополнительную инициативу: министр нефти и газа предложил отменить лицензирование мелких нефтеперерабатывающих заводов. Тема продукции «мини-НПЗ», большинство из которых производят прямогонный бензин и другие «полуфабрикаты» для дальнейшей переработки, была подробно рассмотрена в парламенте. «В Казахстане 35 нефтеперерабатывающих заводов, из которых 3 – крупные и 32 – мини-заводы, – сообщил г-н Мынбаев, отвечая на вопросы сенаторов. – По мини-заводам мы вводим в законодательство позицию, чтобы дальше потом вообще их не лицензировать. Они не будут лицензироваться, хоть застройся... Единственное требование – нужно производить бензин и дизтопливо, ГСМ в соответствии со стандартами, которые сейчас приняты («Евро-2»), и теми, которые будут («Евро-4» и «5»)», – заявил министр. Между тем, по его словам, часть из 32 мелких заводов сегодня вообще не функционирует. «Они и сейчас не производят топливо «Евро-2», таким образом, с 2010 года большинство их продукции запрещено к обороту на внутреннем рынке. Они делают полупродукты, которые в основном идут на экспорт».

Стоит отметить, что именно эти полупродукты (прямогонный бензин, в частности) фигурируют в многочисленных сообщениях о некачественном топливе, реализуемом на мелких АЗС. Да и не только. Около двух лет назад в прессе широко обсуждался факт, когда одна из крупных сетей АЗС приобрела целую цистерну «полупродукта» – так называемого «стабильного» бензина прямой перегонки с октановым числом порядка 50. Специалисты, занятые в сфере анализа и сертификации нефтепродуктов, сообщают о широком распространении подобных фактов. К «полупродуктам» добавляют различные присадки, стремясь поднять октановое число, и продают эту смесь как товарный бензин. Самое неприятное, что в рамках существующих правовых реалий сделать с этим ничего нельзя. В МНГ полагают, что пока оборот всех видов нефтепродуктов не будет строго отрегулирован, фальсификаты с мини-заводов, не являющиеся товарным топливом, будут активно поступать в розничную продажу.

Собственно, ужесточая регламенты топливного рынка, в Министерстве нефти и газа не изобретают чего-то нового. Это лишь повторение пройденного другими. Запускается модель, которая уже давно и достаточно эффективно работает в той же России, Украине. Даже в небогатой Грузии предельно жесткое регламентирование рынка на всех его уровнях позволило серьезно улучшить качество топлива и сделать полностью прозрачным ценообразование. Вопрос сегодня лишь в том, смогут ли новые нормы эффективно работать в отечественной бизнес-среде.