Именно через глаза человек получает 90 процентов информации, но, увы, ритм современной жизни, плохая экология, неправильное питание и стрессы все чаще приводят к возникновению и прогрессированию зрительных расстройств. Практически каждый второй житель среднего и крупного города имеет дефекты зрения, а каждый пятый вынужден постоянно или периодически использовать средства коррекции. Только по официальным данным, в Казахстане зарегистрировано около миллиона больных с заболеваниями глаза и его придаточного аппарата, а ведь медики постоянно отмечают, что население у нас недостаточно охвачено услугами офтальмологов. Между тем такие патологии органа зрения, как глаукома и диабетическая ретинопатия, приводящие к необратимой слепоте, растут, а одно из самых распространенных глазных заболеваний – катаракта – неумолимо молодеет. Существует также проблема ухудшения зрения у детей, что вызвано, прежде всего, компьютеризацией нашей жизни и большими нагрузками в школе. По статистическим данным, из ста детей семьдесят имеют те или иные показания к лечению органов зрения.

Если в начале XX столетия офтальмологическая помощь населению Казахстана была представлена всего двумя врачами – в Верном и Семипалатинске, то сейчас в Казахстане порядка тысячи врачей-офтальмологов. Но проблема дефицита кадров существует и в данный период, так как в нелегкие постперестроечные годы многие медики были вынуждены уйти из отрасли, а уровень нынешнего образования молодых кадров вызывает немало нареканий. Зато сейчас казахстанские пациенты могут выбирать между государственными медицинскими учреждениями и частными клиниками. И, как утверждают специалисты, лидеры рынка как в частном, так и в государственном секторе могут предложить своим клиентам лечение по самым современным технологиям. Это и эксимерлазерные операции, способные избавить человека от близорукости, дальнозоркости и астигматизма, и операции по катаракте, предполагающие бесшовный метод удаления помутневшего хрусталика через микроразрезы с последующей имплантацией в глаз искусственной линзы, а также сложнейшие витреоретинальные операции на стекловидном теле и другие.

Конкуренты или партнеры?

Флагманом государственного офтальмалогического сектора уже более 75 лет является Казахский НИИ глазных болезней в Алматы, в котором сейчас делаются практически любые современные операции на глаза с использованием передовых технологий. Но чтобы получить в нем высокоспециализированную помощь в рамках бесплатного гарантированного государством объема медицинской помощи, необходимо дождаться своей очереди. А так как институт имеет республиканское значение и направляются в него жители из всех регионов, очередь эта может быть достаточно длинной. Кстати, в Институте глазных болезней имеется и платное отделение для тех, кто ждать не хочет. И надо отметить, что желающих попасть в него всегда достаточно. Ведь как это ни парадоксально, но в определенной степени услуги платных отделений и частных клиник являются более доступными для населения, чем бесплатная помощь, так как их можно получить оперативно и без всяких очередей.

К слову, что касается оборудования, то в последние годы государством направлялось немало средств на усовершенствование материально-технической базы клиник и их модернизацию. В частности, на оснащение НИИ глазных болезней ежегодно выделялись сотни тысяч долларов, и на сегодняшний день этот институт может похвастаться оборудованием самого высокого уровня. Но если заглянуть в недалекое прошлое, можно отметить, что именно частные клиники первыми обзавелись новейшей диагностической и операционной аппаратурой. И в текущий период, в плане обновления оборудования и внедрения новинок, они продолжают оставаться более мобильными, нежели государственные структуры. «Когда десять лет назад я ушел из Института глазных болезней в созданную частную клинику, мы постарались внедрить у себя все новейшие методы лечения и диагностики, все существующие прогрессивные и эффективные технологии, – рассказывает главный врач Офтальмологической семейной клиники Рифат Курбанов. – Одним из плюсов работы в частном секторе сразу же стала оперативность: нам не нужно было утверждать бюджет, тратить много времени на согласования. В частной структуре любую технологию внедрить проще, так как она более гибкая и мобильная. Государственная же система более масштабна и, как следствие, более неповоротлива и забюрократизирована».

Но, естественно, и у частников есть свои проблемы. Например, работать им приходится на заемные банковские средства, а у нас, в отличие от ряда западных стран, банки не учитывают, что клиники относятся к социальному сектору и предполагают особый подход. «За рубежом банки отводят клинике определенный срок, например, два-три года, в течение которых выплаты по кредитам не осуществляются, что дает возможность медицинской структуре встать на ноги», – поясняет президент компании TESM Мухтар Сламкулов.

Итак, у частных клиник больше возможностей, для того чтобы оперативно следить за происходящим в медицинском мире, перенимать новые технологии, использовать самые новейшие препараты. У них также явное преимущество в том, что касается индивидуального подхода к пациентам и предоставления ему комфортных условий. У государственных же клиник имеется такой неоспоримый плюс, как бесплатное лечение. Но, увы, они не справляются с объемом пациентов, желающих воспользоваться их услугами. По данным того же НИИ глазных болезней, около 60 процентов тех, кто нуждается в операции, стоят в очереди.

В связи с этим очень интересным выглядит новшество этого года, предполагающее, что частные клиники, прошедшие аккредитацию, также имеют право оказывать населению услуги в рамках гарантированного государством объема бесплатной медицинской помощи. То есть при такой схеме пациенты пользовались бы услугами частников бесплатно, а платить за пролеченных пациентов клиникам стало бы государство. Но вот разные нюансы, в частности, сколько платить и по какой схеме, пока недостаточно детально отработаны. Поэтому хотя по уровню оснащения и ведения документации некоторые частные клиники вполне готовы были пройти аккредитацию, пока они этого не стали делать. Крупные игроки частного офтальмологического сектора решили подождать и посмотреть, как далее будет развиваться ситуация, тем более что недостатка в клиентах они не испытывают.

Кстати, в глазных клиниках отмечают, что у них нет жесткой конкуренции между собой, а наблюдается определенное партнерство. «В Алматы не складывается ощущения, что на рынке тесно, – поясняет врач-офтальмохирург Евгений Молокотин (Офтальмологический центр Коновалова). – В Москве, где я ранее работал, в районе метро «Смоленская» в радиусе километра расположено порядка десяти глазных клиник, и там конкуренция действительно ощущается».

Как считает Мухтар Сламкулов, все игроки занимают свои ниши. В частности, Офтальмологическая семейная клиника была создана изначально как детская. Но за десять лет ее работы дети, лечившиеся в ней, выросли и стали приводить сюда своих детей. При этом они и сами хотели наблюдаться у проверенных докторов. К ним также присоединились бабушки и дедушки, которые желали, не теряя времени в ожидании внуков, пройти обследование или получить лечение. В результате центр стал семейным, хотя он по-прежнему остается единственной частной клиникой в Алматы, в которой помощь оказывается детям, начиная с рождения, и в том числе при таких сложных случаях, как, скажем, ретинопатия недоношенных. Раньше при ней не оказывалось соответствующего лечения, но сейчас в клинике проводят хирургическое вмешательство по новому методу, которое может вернуть зрение детям, ранее считавшимся неизлечимыми.

Слабое звено

Одной из основных проблем офтальмологии в Казахстане специалисты называют невысокий уровень первичных офтальмологических служб, то есть глазных кабинетов в поликлиниках. «Первичная структура – это то место, где пациенты изначально сталкиваются с врачом-офтальмологом, и где должны ставиться диагнозы и выписываться направления. Но оснащение кабинетов в поликлиниках примитивное, и зачастую не позволяет диагностировать заболевание», – отмечает Рифат Курбанов. А в одной из городских поликлиник нам пояснили, что при существующей нагрузке на одного пациента врач-офтальмолог выделяет обычно около шести минут, и за это время надо еще заполнить карту и выписать рецепт. То есть времени непосредственно на диагностирование практически не остается. «Небольшой охват людей на участках – это больной вопрос, – считает Евгений Молокотин. – Раньше, если у врача появлялся пациент, скажем, с глаукомой, который почему-либо не являлся на прием вовремя, доктор должен был «вызванивать» его. А если глаукома пациента переходила, скажем, из первой стадии во вторую, врач должен был писать объяснительную по поводу того, почему заболевание прогрессирует. Сейчас же ответственность за собственное здоровье во многом лежит на самих пациентах, но менталитет людей остается прежним, и лишь единицы обращаются к врачу до того, как «прижмет».

В прошлое канула и такая полезная профилактическая мера как профосмотры, и даже в школах сейчас дети не проверяются окулистом на регулярной основе. Между тем нагрузки на учеников в последние годы возросли, а, как показывают инициативные проверки офтальмологов в некоторых школах, зрительный режим постоянно нарушается: парты неправильно освещены, дети в очках сидят на задних рядах, а занятия не прерываются, чтобы ученики смогли сделать гимнастику для глаз. Словом, заботиться о собственном здоровье и здоровье своих детей сегодня приходится самим, и это, в принципе, правильно. Именно так принято в развитых западных странах, но наши сограждане никак не привыкнут к тому, что болезнь легче предотвратить, чем лечить. «К сожалению, приходится говорить, что у казахстанцев еще не выработалась мотивация к тому, чтобы быть здоровым. У нас еще преобладают настроения, которые были во времена СССР – всю ответственность за болезнь перекладывать на врача. Около 60 процентов больных имеют запущенные формы», – считают врачи НИИ глазных болезней.

Итак, если пациент хочет получить качественную и действенную помощь, то, во-первых, он должен обратиться за ней своевременно, а во-вторых, пройти обследование в специализированной клинике, имеющей достаточную степень оснащенности и широкие диагностические возможности. Например, сейчас растет число небольших офтальмологических кабинетов, также врачи соответствующего профиля имеются практически во всех оптиках. Многие считают, что, придя в оптику, они получили достаточную консультацию офтальмолога, но это спорный вопрос. Так, в большинстве оптик не смотрят состояние глазного дна, что очень важно. Да и вообще функции оптик несколько иные, чем задачи глазных клиник, и по большому счету самим оптикам легче работать, когда пациент приходит за очками или линзами уже обследованный и знающий все нюансы. Стоит также отметить, что своевременные проверки у офтальмолога имеют значение не только для здоровья глаз, но и для здоровья в более широком смысле. Ведь, как отмечают специалисты, глаз отражает многие неблагоприятные изменения в организме, и около 80–85 процентов глазных патологий вызваны или обусловлены заболеваниями других систем, в частности сердечно-сосудистой, эндокринной, нервной. Поэтому когда пациент обращается к глазному врачу, он может обнаружить какую-либо патологию раньше других специалистов.

В ногу со временем

Какие же виды офтальмологических операций сегодня наиболее востребованы? Одно из самых распространенных глазных заболеваний – это катаракта. Хрусталик, по сути, представляет собой оптическую линзу, но биологическую, «живую». Как и у всего живого, у него есть свой срок жизни, и со временем хрусталик мутнеет, что и называется катарактой. Процесс помутнения хрусталика глаза является необратимым и не лечится с помощью лекарств. А лет 30–40 назад больные с катарактой не оперировались до тех пор, пока заболевание не «созревало», то есть человек практически переставал видеть. Сейчас же технологии позволяют проводить операции как только «туманная» линза начинает доставлять человеку дискомфорт. Один из самых современных методов хирургического лечения катаракты – это факоэмульсификация (фако – хрусталик, эмульсификация – дробление) с помощью ультразвука. При этом методе можно обойтись без швов, так как на глазу делаются только два микропрокола. Через один – с помощью ультразвука мутный хрусталик разрушают, а через другой – извлекают. При этом удается сохранить «родную» капсулу хрусталика, в которую помещают искусственную линзу, например, одну из самых удобных – гибкую интраокулярную.

Кстати, факоэмульсификация катаракты считается одной из сложнейших хирургических операций, требующих высокого профессионализма врача и современного оборудования, поэтому в определенной степени может свидетельствовать об уровне клиники. В Алматы все ведущие офтальмологические центры делают ее, также подобное оперативное лечение катаракты предлагается, например, в карагандинском частном центре микрохирургии глаза. Так что предложение достаточно широко, и пациент имеет возможность выбрать наиболее приемлемую для него цену. «Катаракта в последнее время значительно помолодела, и сегодня ею страдают и сорокалетние, и пятидесятилетние пациенты. Но во многих случаях на операцию приходят пожилые люди, пенсионеры, поэтому наша ценовая политика максимально ориентирована на население, несмотря на то что офтальмология – это область медицины, которая требует сложного компьютерного оборудования и особых расходных материалов», – отмечает финансовый директор Офтальмологической семейной клиники Тогжан Сламкулова.

Как отмечает Евгений Молокотин, в том, что касается амбулаторной хирургии или переднего отрезка глаза (катаракта, глаукома, лазерная коррекция, рефракция и так далее), казахстанская офтальмология идет в ногу со всеми мировыми державами. В этой области у нас есть возможность все делать по высшему разряду, и больным с вышеперечисленными недугами нет никакого смысла ехать на лечение за рубеж. Более того, в каких-то вопросах западные специалисты смотрят на нас, так как в силу другого менталитета населения у них почти не встречается, например, случаев запущенной катаракты, которая там излечивается, как правило, на начальной стадии. Наши же специалисты имеют опыт работы и со сложными случаями. «Советская офтальмология была одной из сильнейших в мире, а казахстанская – одной из самых прогрессивных в СССР, – вспоминает Рифат Курбанов. – Но в последние годы дальнее зарубежье несколько опережает нас, например, по развитию техники, появлению новых технологий, направлений. И тут важно держать руку на пульсе, поэтому наши сотрудники регулярно участвуют в международных конференциях, конгрессах, следят за появлением новых медикаментов, методик, оборудования. Все они знают английский язык и читают специализированные статьи на нем, что в наше время является одним из необходимых условий для успешного развития врача».

Действительно, хоть в Казахстане и делаются практически все современные офтальмологические операции, некоторые методики попадают к нам с определенным опозданием. Например, если коррекцию зрения с помощью эксимерлазера, помогающую навсегда избавить человека от очков, в мире начали практиковать в конце 1980 годов, то в Казахстане первопроходцами в этой области стали частные клиники и только в самом конце 1990-х. Операция по лазерной коррекции также является одной из самых популярных в Казахстане, и даже в какой-то степени модной, что, к сожалению, иногда приводит к недооцениванию ее последствий.

Принцип этой операции состоит в дозированном удалении части роговичного слоя посредством эксимерлазера, и чем выше степень близорукости, тем большую часть роговицы необходимо удалять. Но истончение роговицы опасно тем, что слишком тонкая, искусственно выпрямленная роговица перестает быть линзой и лишается возможности выполнять природную функцию преломления. А под воздействием внутреннего глазного давления кривизна истонченной роговицы может изменяться, и если не просчитать все риски заранее, то, убрав дефект зрения, скажем, с диоптрией минус пять, впоследствии вместо стопроцентного зрения можно получить минус десять.

«Существуют показания и противопоказания к операции по уменьшению близорукости посредством эксимерного лазера. Так, одно из необходимых условий успешности операции заключается в том, что близорукость должна перестать прогрессировать. Недавно у нас была больная, у которой в 2000 году близорукость минус пять довели до нуля, а сейчас она обратилась к нам с близорукостью минус 3,5. Когда мы разобрались в ее документах, выяснилось, что коррекция была проведена, когда прогрессирование близорукости еще не было остановлено», – рассказывают в Офтальмологической семейной клинике. Существуют и другие нюансы, поэтому необходимо помнить, что в определенной степени эта коммерческая операция связана с риском, который может просчитать только высококвалифицированный специалист, проведя полное и тщательное обследование пациента.

В любом случае операция эта была и остается косметической, то есть не бывает ситуации, когда ее обязательно надо делать, и при желании пациент всегда может выбрать очки. Что же касается цен на лазерную коррекцию зрения, то они стали несколько ниже, по сравнению с тем периодом, когда эта технология только появились на рынке. Сейчас они начинаются от 30 с небольшим тысяч тенге на один глаз в платном отделении НИИ глазных болезней и выше, в зависимости от ценовой политики клиники и уровня врача, проводящего операцию.

Впрочем, рассказать в рамках статьи обо всех операциях, предлагаемых сегодня казахстанцам, страдающим от глазных заболеваний, нереально. Поэтому тем, у кого наблюдаются проблемы со зрением, остается пожелать найти «свою» профессиональную клинику и «своего» грамотного врача, который смог бы объяснить все нюансы, посоветовать и помочь. Ну а тем, кому со зрением повезло, не следует забывать о профилактике и регулярных осмотрах, ведь возможность видеть мир четко и во всех его красках – это огромное счастье!