eng  rus 
 
Главная Архив О журнале Об авторах Контакты RSS Обратная связь
«Белая лента»: порочная связь времен
Подобно тому, как была анизотропна телевизионная картинка в «Скрытом» (2005), где поверхность плазменной панели служила одновременно и щитом от суровых, напитанных кровью сквозняков реальности, и их проводником во внутренний мир главного героя, так же и белая лента, которой повязывается плечо провинившегося подростка в одноименном фильме Михаэля Ханеке, несет двойную смысловую нагрузку – будучи символом душевной чистоты, она в то же время служит своеобразной заплаткой, фиговым листком там, где, как полагают, порок дает знать о себе.
Автор: Андрей Хуснутдинов
Локация: Алматы
Номер: №5 (18) 2010

В глухой немецкой деревушке начала двадцатого века не происходит ничего такого, что, очевидно, не могло бы происходить в любой другой провинции Старого Света того времени. Сельский учитель, от чьего лица ведется повествование, даже оговаривается, что с неуверенностью может вспомнить, когда именно затеялись «странные события», которые, «возможно, могли бы объяснить некоторые вещи, происходившие по всей стране». Таким образом, история, способная объяснить, что втянуло ветшающий патерналистский мир Европы сначала в одну, затем в другую мировую войну, по сути, не имеет начала. Как и фрагментарны – то есть не имеют привычного драматургического развития – эпизоды, ее составляющие. Сельский врач калечится при падении с лошади, споткнувшейся о кем-то натянутую между деревьями проволоку. Жена фермера гибнет на лесопилке, проваливаясь под сгнивший пол. Сына владетельного барона находят в лесу привязанным к дереву и выпоротым до бессознательного состояния. Безобидного и беззащитного сына-олигофрена местной акушерки, состоящей в преступной связи с вдовствующим врачом, ослепляют там же, в лесу. Местный пастор держит своих детей в ежовых рукавицах, лупит их розгами, оставляет без ужина, связывает на ночь по рукам за «смертельный» (то есть за смертельный безо всяких обиняков – ведущий, ни много ни мало, к болезням и могиле) грех рукоблудия.

Михаэля Ханеке не зря записывают в кинематографические наследники Франца Кафки. Одна из краеугольных идеологических аксиом автора «Процесса» и «В исправительной колонии» – вина всегда несомненна, – как видно, впитана жителями деревушки с материнским молоком. Только вот понимают эту бесспорную истину и, соответственно, реализуют ее они каждый по своему разумению. Сын погибшей фермерши, полагая виновным в ее случайной смерти барона, вырубает капустный огород своего работодателя. Сын управляющего сталкивает в реку баронского отпрыска за то, что у того есть дудочка, а у него нет. Дочка пастора мстит отцу за деспотические порядки в семье распятием его несчастного попугайчика. Несчастный олигофрен страдает, похоже, лишь за свою умственную неполноценность – следствие неудачного аборта, который, в свою очередь, был обусловлен тем, что доктор не хотел иметь незаконорожденного сына. Все эти экзекуции, однако, имеют несколько общих свойств: во-первых, неизменно карается слабейший (даже в случае с натянутой проволокой больше достается не столько доктору, сколько его лошади), во-вторых, объект наказания никогда не совпадает с объектом возмездия (сын барона отвечает за отца, попугайчик – за пастора, олигофрен – за преступную связь доктора и акушерки), в-третьих, наказание тем более сурово, чем труднее может быть сформулирована (уже не говоря о том, что доказана) вина наказуемого. Так образуется порочный круг, где насилие воспроизводится до того эффективно, что зачастую оказывается невозможно отличить жертву от палача, а белые ленточки, символизирующие невинность, становятся подозрительно похожи на те самые повязки, которыми на ночь прикрепляются руки подростка к кровати, то есть на орудия наказания. Беспристрастная черно-белая камера Ханеке, кажется, служит не столько инструментом расследования, сколько инструментом протоколирования насилия. Самостоятельной, то есть внутренней развязки, как и способного обеспечить ее положительного героя, у данной цепной вереницы событий нет и, видимо, не может быть по определению. Более того, сама по себе она не в состоянии даже прекратиться (как никогда толком и не начиналась). Тем не менее развязка все-таки наступает. Управляющий, прерывая сцену объяснения барона с изменившей ему супругой, вызывает своего господина для некоего важного разговора. Зритель, уверенный, что речь идет об очередном эпизоде из бесконечной череды проступков селян, минуту погодя выслушивает новость, с которой возвращается раздосадованный барон к жене: «Они убили эрцгерцога Фердинанда в Сараево». Однако это, как ни странно, уже совершенно другая история.

Тэги: кино, рецензия


Оценка: 0.00 (голосов: 0)



Похожие статьи:


Комментарии к статье:


Имя:
E-Mail:
Комментарий:   

Регистрационное свидетельство №10218-Ж
выдано 19 июня 2009 г. Министерством культуры
и информации Республики Казахстан

 Республика Казахстан
г. Алматы, 050010
Главпочтампт, а/я 271		 тел./факс: +7 (727) 272-01-27
272-01-44
261-11-55
 Перепечатка материалов, опубликованных в журнале
"Центр Азии", и использование их в любой форме, в том числе
в электронных СМИ, допускается только с согласия редакции.
Copyright © 2009-2011, "Центр Азии", All rights reserved Designed and developed by "Neat Web Solution"